дал другим под процент? Почему именно депозит? — удивился Ютака.

— Потому что после смерти родителей и других Умино из Конохи Третий и Советники очень сильно нагрелись, продавая наш бизнес самим себе или подставным людям за гроши, — прошипел я, — и мне очень не хотелось, чтобы у них был соблазн избавиться от меня, чтобы завладеть моими деньгами, имуществом или бизнесом. А когда деньги на депозите, никто не знает, кому они отойдут по завещанию, так что не было смысла меня убивать.

Но сам я об этом узнал совсем недавно — всплыла такая мысль-воспоминание Ируки.

— И каковы будут твои условия? — подвел итог Ютака.

— Вы селитесь здесь и делаете что считаете нужным, а я не вмешиваюсь и, если надо, оформляю любые ваши решения относительно местных земель, что называется, задним числом. Фактическим главой клана здесь, на побережье, будете вы, Ютака-сан, хотя официально — только старейшиной и моим заместителем.

Половину от того, что нам будет платить компания Гато как владельцам этих земель, мы будем отдавать Данзо — за «крышу». То есть за покровительство, защиту и поддержку, — поправился я, видя недоуменные взгляды собеседников. — Остальное ваше. То, что вы заработаете или награбите сами, естественно, тоже ваше.

Если вам нужны сведения из библиотеки Умино, то я дам все необходимое. По приезде в Коноху я вношу всех наших шиноби в список клана Умино без деления на Узумаки и Умино. Потом, при желании, все поправим.

Разумеется, были торги и длительные обсуждения деталей, меня несколько раз неявно и завуалировано пытались проверить на то, насколько я хорошо информирован о грядущих событиях и почему так уверен. Пришлось бросить им кость — сказать, что следующей Хокаге будет Цунаде. Они очень удивились, ведь главными фаворитами были Данзо, Джирайя и Какаши — в порядке убывания шансов на забавную шапку.

Но много им из меня вытянуть все равно не удалось, зато хоть в главном они со мной согласились — я должен остаться на посту главы клана и представлять его интересы в Конохе. А еще они поверили в то, что я знаю, о чем говорю.

Обсудив все важные моменты, я собрался быстренько слинять, но родственнички напомнили, что молодежь нас ждет и что просто так мне уйти не дадут, да еще и появившийся Наруто встал на их сторону.

Мне пришлось рассказать ровно пять историй: «Всадник без головы», «Дагон», «Кладбище домашних животных», «Вий», «Исполнитель желаний» про джинна, который выполнял желания буквально.

Они не просили ужастиков, нет, просто я обиделся на то, что меня вытащили из постели и объятий моей Анко.

Надо сказать, что слушатели впечатлились, а мелкий так вообще залез мне на колени и дрожал, часто-часто стуча зубами, будто замерз, а ведь я ему до этого шепнул, что все истории — вымысел от начала до конца.

За рассказы я получил символичный приз в пять рье, но лучше бы я лишний час Митараши потискал.

Кстати, в ту же ночь я наконец-то удосужился спросить ее, говорила ли она с кем-то из Узумаки по поводу своей печати. Начинать разговор было немного стыдно. Вопрос здоровья любимой девушки должен быть если не первым, то одним из первых, а я об этом даже не подумал.

Анко на предложение сдаться специалистам отреагировала неожиданно: вздрогнула и наигранно беспечно защебетала, что не нужно их утруждать и вообще ей печать не мешает. И что не спрашивала никого, потому что это мои родственники, а не ее. К тому же, даже если они смогут ей помочь, не факт, что они захотят. У нее нет ничего равноценного для оплаты такой услуги.

На один мой аргумент она ответила двумя откровенно бредовыми, явно только затем, чтобы я отвязался. Мне это показалось странным.

На следующий день я поговорил с Акийоши по поводу печати Анко. Он обещал посмотреть и подумать. А пока Умино и Узумаки с жаром делили бухточки на длинной карте, которые находились по обе стороны от будущей стройки. Когда разговор зашел о барьерах, Наруто пошел на звуки знакомых слов, как собака на запах дичи. А ведь до этого ему было скучно и он сидел у пруда, дожидаясь меня. Каждое утвержденное место документировалось, я его подписывал и складывал в папку.

— А вы научите меня фуиндзютсу?

Народ отвлекся молчаливо переглядываясь, кто-то зашушукался. Никто не хотел ехать в Коноху, но и Наруто остаться не мог.

— Неужели у вас не осталось учебников? — сказал я, а родичи зашушукались с удвоенной силой, но однозначного ответа так и не дали.

И с Анкой была такая же фигня. При родне она упираться не осмелилась, но дрожала, как заяц. Я накрыл ее ладонь своей:

— Анко, успокойся, все будет хорошо.

Мельком глянув на печать, старик попросил оголить всю спину. Пояснив, что для сканирующего конструкта требуется большой участок кожи.

Узумаки уже вышел, чтобы мы подготовились, а Анко так и не пошевелилась. Пришлось буквально самому ее раздевать. Казалось, что она сейчас не сильнее котенка, такими слабыми и неуверенными были ее руки, да и пошатывало ее, как на сильном ветру.

— Может, лучше сядешь?

Она слабо кивнула и опустилась на колени, потянув меня за руки, чтобы я сел тоже. Лицо девушки было даже не белым, а бледно-салатовым.

— Не надо, — прошептала она умоляюще, заглядывая в глаза.

— Не бойся. Акийоши не сделает тебе ничего плохого. Если это похоже на какое-то неприятное воспоминание — забудь. А лучше расскажи, чтобы я мог отомстить тому, кто тебя посмел обидеть.

Вместо ответа девушка покачала головой, прижала плащ, прикрывая наготу, и спрятала лицо у меня на груди.

— Все будет хорошо, я обещаю. — обнял ее за плечи. — Акийоши-сан, можете войти.

Позволив Узумаки нарисовать печать, Анко обмякла в моих руках, словно сдалась.

Мне так паршиво никогда еще не было, казалось, что я совершил какую-то непоправимую глупость, но не понял, какую. Ведь я всего лишь беспокоился о здоровье Анко. Что тут может быть плохого?

Узумаки порядком подрастеряли свои знания с момента гибели клана, а здесь была не просто печать, а редкостная пакость. Сама Проклятая печать Неба была шедевром на стыке медицины, генетики, фуиндзютсу и ниндзютсу. Причем роль фуиндзютсу там