руки на груди, твердо сказал я. — Как я уже сказал, жениться на ней я не хочу и не буду. Не только из-за личных пристрастий, как вам могло показаться, но и потому, что это может навредить мне и нашим кланам. Однако в Коноху ее сопровожу и постараюсь получше устроить.

— Больше проблем будет, — заметил все это время молчавший Абе. — Жену проще легализовать, чем дальнюю родственницу.

— А мне все равно, я не хочу рисковать. Нет. Слишком высоки ставки.

— Ты же ее даже не знаешь, может, она…

— Давайте закроем тему, — с улыбкой на лице, но с нажимом в голосе сказал я.

— А…

— Мы закрыли тему, — с нажимом проговорил я, вперившись взглядом в глаза Акийоши, который хотел мне что-то сказать. — До завтра. Спокойной вам всем ночи.

Желания продолжать разговор у меня не было, что нужно, они мне сами днем скажут. Окончание разговора с моей стороны было на грани хамства, но они сами напросились. Я глава клана, и в таком статусе меня признают и Коноха, и двор Дайме. Я распоряжаюсь этими землями. Мне решать все проблемы с Данзо, Хирузеном, Компанией Гато и с тем же Карпом, а эти козлы, непонятно откуда повылезавшие родственнички, решили, что могут мне указывать, как и что делать? Что они лучше знают, как мне там в Конохе себя вести и с кем вести дела? Да с какого хрена?! Вздохнув, я усилием воли подавив явно не только свое, но и чужое раздражение и вышел из комнаты.

Барьер от прослушки без препятствий выпустил меня в прохладную ночь. Все же в зале было жарковато из-за огня и закрытых дверей-панелей.

А за ними, сидя спиной к залу с очагом, болтая ногами в пруду, меня ждала Хонока. Видимо, ей пришлось выслушать что-то подобное раньше меня, и настроение у нее было соответствующее — она тоже была не рада, но, похоже, смирилась.

Пройдя мимо, я холодно бросил:

— В Коноху ты идешь с нами. В жены брать не собираюсь. Обсуждать сегодня ничего не хочу. Спокойной ночи.

Хонока даже не нашлась, что ответить, просто проводила ошарашенным взглядом до самой лестницы, пока я обходил пруд.

То, как лихо родственники начали строить мою жизнь, меня раздражало, нет, скорее даже бесило. Причем так сильно, что я решил посидеть на ступеньках и успокоиться, прежде чем зайти в комнату.

Отодвинув панель, Анко осторожно обвила мою шею руками и прижалась к спине, щекоча теплым прерывистым дыханием.

От простого прикосновения раздражение испарилось, как дым в ветреную погоду.

— Ты позволишь мне остаться с тобой? — шепотом спросила она дрожащим голосом.

В недоумении я переспросил:

— Что?

За шиворот упала капля, затем другая, а потом послышались тихие всхлипы.

— Я все слышала, — дрогнувшим голосом сказала девушка. — Про Хоноку и свадьбу. Ты позволишь мне остаться с тобой? Стать твоей любовницей.

— Глупышка, — повернувшись боком, так что девушка потеряла опору, я поймал Анко в руки и прижал к себе. — Я отказался жениться на Хоноке.

Замерев, она переспросила, будто не веря:

— Правда?

— Правда. Не нужна она мне.

Сказав «я так рада», Анко прижалась ко мне еще сильнее, чтобы заглушить рыдания от переизбытка чувств, сама она уже не справлялась.

Утешающее поглаживая шелковые локоны, я прокрутил ее слова в голове еще раз и понял, что она слышала далеко не все.

Но как она подслушала?

Сквозь редкие всхлипы Анко вдруг попросила прощения, что разместила в зале микрофон.

Покивав мысли «ясно», я вздохнул и сказал:

— Анко, не делай так больше, хорошо? Если хочешь что-то знать, спроси меня. Но подобных глупостей не делай. Хорошо хоть, что за подобным тебя моя родня не поймала. Хотя в этом есть и положительная сторона — не надо все пересказывать, — задумчиво пошутил я.

Услышав это, Анко робко улыбнулась и шмыгнула носом.

— Но почему ты его выключила так рано?

— Он отключился сам из-за барьера. Сенсей говорил, что барьеры генерируют энергию, — всхлип. — Нарушает работу, — проглотила Анко часть слов.

Всхлипы превратились в икоту.

— Мелкими глотками, — подбадривая девушку, передал ей флягу с водой. Задержка дыхания отчего-то не помогла и не остановила икоту. А пугать ее сейчас было бы просто свинством. Да и просто опасно пугать шиноби, сам же Наруто об этом говорил.

Пока Анко «сражалась» с организмом, пытаясь успокоиться, я думал.

Будь на моем месте Ирука или любой другой человек, для которого слово «клан» значит больше, чем для меня, он бы согласился взять Хоноку в жены. Но я не они.

Скорее всего, «жучок» Анко перестал работать где-то в районе фразы: «Поженим?»

Родственники тогда молча покивали, а я сидел, как истукан, не веря своим ушам.

— Но почему? — спросила шепотом Анко. — Она клановая, она такая красивая.

— Ты серьезно? Зачем мне эта стерва, когда у меня есть ты? Ну и что, что клановая? Ты красивее. И люблю я тебя, а не Хоноку. Тебе не идет быть грустной.

Анко робко улыбнулась, но ее настроение сильно не изменилось. Тогда я применил «тяжелую артиллерию» в виде щекотки и поцелуев.

Жаль, что продолжить было тупо негде, зато икота наконец прошла.

Прежде чем мы зашли в комнату, я попросил Анко больше никогда не вспоминать про «любовницу» и уж тем более родственникам не рассказывать, что она согласна подвинуться.

— Мне кажется, они, наоборот, должны это оценить, — тихо поговорила Анко.

— Нет. Не оценят, а просто сядут на шею, и у меня будет на одну причину меньше, чтобы отказать им.

— Это какую причину?

— Что ты у меня жутко ревнивая и что, женившись на Хоноке, я вскоре стану вдовцом.

— Тебя послушать, так я чудовище!

— Мое любимое чудовище. А эти — пусть боятся.

Утром Анко выскользнула из объятий, а заметив, что разбудила, вернулась, чтобы чмокнуть в лоб. Но потом все же упорхнула со свертком одежды в руках.

— Уже помирились? Ты меня слышишь? Ирука? — тихо спросил мелкий, тыча