И во что до сих пор в глубине души верил.

Если ты и дальше будешь лгать ему обо всем на свете, это не исправит его мнения ни о тебе, ни о шафитах. Нари протопала вверх по лестнице. Она так устала от секретов.

Когда она вышла из лестничного колодца, в коридоре было темно, дождь хлестал по открытой балюстраде, а небо затянули густые лиловые тучи. Две женщины у окна оживленно болтали на нтаранском языке, глядя на грозу, но, увидев Нари, тут же смолкли и поспешили прочь.

Одиночество полоснуло по сердцу. Я хочу домой. Но оба ее дома были далеко, и ни один из них не предполагал безопасного или легкого возвращения.

В ее комнате было темно, холодно и пусто: возвращения Нари ожидали позже и лампы еще не зажгли. Единственный свет исходил от импровизированной огненной купели, которую они с Джамшидом соорудили в углу. Огонек дрожал на фоне безумной бури, разверзшейся снаружи… и внутри. Балконную дверь распахнуло ветром, половина вещей промокла насквозь, а хлещущий ливень все продолжал заливать комнату.

Нари вздохнула.

– В Каире мне хоть с муссонами не приходилось иметь дела, – проворчала она, подходя ближе, чтобы оценить ущерб.

Она расстегнула брошь из ракушки каури, которой закалывала шелковый шарф, бросила его на сухое место на кровати и встряхнула волосами. Изящный шарф был совсем новым – подарок Хацет, вероятно, с намеком о том, что еще может заиметь Нари, если согласится выйти замуж за Али и основать королевство в Та-Нтри. Но если Хацет считала, что Нари слишком принципиальна, чтобы принимать дорогие подарки, а потом игнорировать заложенные в них намеки – она ошибалась.

У изножья кровати Нари застыла как вкопанная. Она была не одна.

– Али? – спросила она, не ожидав увидеть принца джиннов на ее балконе под проливным дождем. Он стоял к ней спиной, промокший до нитки, положив руки на перила, словно он обозревал некое царство потопа. – Что ты здесь делаешь? Что ты делаешь там?

Он не обернулся.

– Хотел увидеть тебя, но попал под дождь. Решил совместить приятное с полезным.

– Ты же утонешь.

Глаза Али оставались закрыты, но он повернулся ровно настолько, что она заметила, как уголки его губ изогнулись в ухмылке.

– Ты всегда так беспокоишься обо мне.

– Кто-то должен. Ты слишком настойчиво бегаешь за смертью.

– Учитывая, как ты избегаешь меня, я удивлен, что ты возражаешь против этой беготни.

Нари дрогнула. Замечание показалось ей более едким, чем обычно, но вполне заслуженным – она действительно избегала его после разговора с Хацет.

– Прости, – извинилась она. – Это… сложно объяснить. – Она снова посмотрела на Али под дождем. – Но я рада тебя видеть, – призналась она, и одиночество немного отступило. – Не зазнавайся, но, да простит меня Создатель, я даже скучала по тебе.

– Тогда постой со мной.

– Нет, спасибо. Воды я нахлебалась на несколько жизней вперед.

Али раскинул руки, словно обнимая бурю, и поднял лицо к небу.

– Ну же, бану Нахида, – поддел он. – Насладись моментом.

Глаза его по-прежнему были закрыты, дождь промочил белую дишдашу, облепив темную линию плеч и ровную спину. Он был бос, с непокрытой головой, и вода лилась с его коротко остриженных волос и блестела, стекая по шее.

Он выглядел прекрасно на фоне взбаламученного бурей неба. Он был прекрасен – так она думала с самого первого дня их знакомства, а тогда ей хотелось толкнуть его в канал. Но в тот момент она думала об этом отстраненно, вроде того, как она могла бы любоваться прекрасным закатом.

Сейчас Нари не любовалась Али как закатом. Ей вдруг страшно захотелось прикоснуться к нему, очертить дорожку дождя, стекающего по его телу, и посмотреть, что он сделает в ответ.

Он без ума от тебя. Черт бы побрал Хацет и ее слова, что отравляли душу и не желали выходить из головы. А они еще как ни желали, проникая в ее сокровенные уголки, которые Нари заперла на замок давным-давно, когда подписала брачный контракт, связав свою жизнь с женихом, который тогда плюнул ей под ноги, перед тем как удалиться из отцовского кабинета.

Каково это быть с мужчиной, который от тебя без ума?

Ибо Мунтадир, конечно же, им не был, даже если его ненависть и угасла к тому времени, когда они наконец поженились. Они делили брачное ложе, и Нари это нравилось – она бы обвинила в наглой лжи любого, кто остался бы равнодушным к талантам ее многоопытного мужа, – но это был взаимовыгодный обмен. Никаких нежных ласк, о которых смущенно шептались невесты или дерзко смеялись пожилые замужние женщины, раздавая советы. Мунтадир оказался в постели Нари, потому что его семья победила ее семью, и его отец хотел внука Нахида.

И одного этого хватало, чтобы на корню погасить в ней любые проблески желания и привязанности. Но теперь Гасан умер, Нари больше не была пленницей Дэвабада, а в тихой темной комнате кроме них только бушевала буря, и Нари вдруг представила, что будет, если прямо сейчас взять и отпустить себя на волю. Сделать первый шаг, для которого считала себя слишком гордой и слишком уязвимой рядом с мужем, потому что всегда знала, что тот никогда не хотел ее на самом деле; исследовать, касаться и содрогаться во взаимном удовольствии.

Стоп. Нари все еще была пленницей: замужем за Мунтадиром, под колпаком у Хацет, окружена врагами. Лишь одному мужчине на свете она все еще доверяла, и Нари не могла придумать более фееричного способа все испортить, чем пойти на поводу у своих искушений.

И все же она подошла к балкону, остановилась в дверях и вытянула руку ровно настолько, чтобы поймать ладонью несколько капель.

– Ну вот. Я здесь.

Али, казалось, не заметил ее сарказма.

– Дожди преодолевают великие расстояния, – задумчиво произнес он. – Горы и равнины, острова и великий океан Тиамат. Можешь ли ты вообразить себе – совершать этот путь год за годом, на протяжении тысячелетий? Эонов? Сколько всего можно увидеть в этом пути? Да на этих облаках можно донестись даже до озера Дэвабада.

– Честно говоря, с трудом могу представить себя в роли странствующей капли дождя.

Али резко провел рукой по мокрым перилам, смахивая брызги воды в сад.

– Тогда представь, что твой путь прерван и тебя выхватили из этих сладких объятий, положив конец течению твоей жизни, каким оно было с незапамятных времен.

Сладкие объятия?

– Али, прости за вопрос, но… ты пьян?

Он рассмеялся, и его смех смешался с шумом дождя, бьющегося о стены замка.

– Может, я просто хочу развеяться.

Без предупреждения он схватил ее за запястье и притянул к себе. Нари возмущенно взвизгнула, мгновенно вымокнув насквозь под дождем. Балкон затопило, и вода затекала ей в туфли.