Но иного выхода нет. Рассуждая особенно уж цинично – идти кМише гораздо безопаснее, чем мыкать горе самостоятельно, потому что прималейших подозрениях Мишу не так уж трудно обезопасить, а вот если он поможет –жизнь облегчится несказанно... Инспектору уголовного розыска, которого вПижмане знает каждая собака, совсем нетрудно доставить их на вокзал и посадитьв поезд, минуя все преграды и урегулировав все шероховатости. И потом, у него вквартире, скорее всего, отыщется телефон, можно позвонить по единственномушантарскому номеру, которым Мазур располагает, и, если там кто-нибудь есть, всесложности разрешатся еще быстрее...

* * *

...Миша Сомов умел слушать – как хороший профессионал. Онсидел, задумчиво уставясь в стол, лишь изредка, без всякой связи сповествованием, вскидывая на Мазура глаза, и Мазур никак не мог угадать в этомсистему (если только была система). Вопросы задавал редко – и всякий раз речьшла о ключевых, самых важных деталях.

Безусловно, он держался хмуро и напряженно. Но это еще неозначало, что следует его подозревать в самом худшем, на его месте Мазур был быстоль же озадачен, ошарашен, ушиблен пыльным мешком из-за угла...

Сам Мазур все время держал его в поле зрения, чтобы принужде отреагировать мгновенно, без капли жалости. Хорошо еще, что Миша какуселся с час назад на жесткий стул, так и остался на кухне, разве что вставалснять вскипевший чайник, доставал снедь из холодильника.

– Вот и все, пожалуй, – сказал Мазур, взял кружку снапрочь остывшим чаем, жадно выхлебал до дна. – Остальное – цветистыедетали, можно свободно и без них обойтись...

Сомов запустил пальцы в полупустую пачку сигарет, не сводяглаз с Мазура, сунул в рот «пегасину». Мазур напряженно ждал. Миша былчертовски похож на старшего брата – только светлые волосы погуще, еще нетронуты залысинами, да лицо пощуплее: милиция нынче, как и все бюджетники,хлебнула поганых прелестей с задержкой зарплаты, ее довольствие – это вам неспецпаек «морского дьявола», не особенно-то разъешься. Да и обстановочка вквартире – не ахти. Может, это в его пользу свидетельствует? Работал бы наПрохора – водились бы шальные денежки.

– Ну? – нетерпеливо спросил Мазур. – Что думаешь?

– Фантастика какая-то, – покрутил головой Сомов. –Как триллер по видюшнику...

– Я с этой фантастикой которую неделю горе мыкаю, –сказал Мазур, печально усмехнувшись. – Володька говорил, что ты умныймужик, да мне и самому так всегда казалось. Вот и прикинь. Я ж, прости, не юныйнаркоман и не слесарь-белогорячечник. Я полковник, ежели по-сухопутному. Ичертовски засекреченный полковник, сам знаешь. Не держат в морском спецназе нишизов, ни фантазеров...

– И всех доказательств – эти вот татуировочки... –протянул Сомов задумчиво.

– Эти татуировочки, мать их, мне всю карьеру могутполомать, – поморщился Мазур. – Если есть для нас что и запретное –так это наколки. Генералу спьяну в фуражку накакать – и то в сто разбезопаснее...

– Слышал я от Володьки что-то такое...

– Правду слышал. Кстати, что эти наколки обозначатьдолжны? – Мазур, сидевший с засученными рукавами, расстегнул рубашку ипродемонстрировал еще солнце с разлапистыми лучами.

– Ну, это-то просто, – одними губами усмехнулсяМиша. – Змей вокруг ножичка – судим за убийство. Черепушка в такойштриховке – судим за грабеж.

– Надо же, какой я крутой... – хмыкнул Мазур. –А солнце?

– Длинные лучи – число судимостей. Короткие – сроки.

Мазур посмотрел себе на грудь, прикинул и сплюнул:

– Да уж – «я по жизни загулял»... А дата?

– Вот тут уже – куча вариантов. Что угодно. Перваясудимость, год, когда впервые откинулся... Масса-вариантов. Не суть важно.

– А роза на бедре? – подала голос почти все это времямолчавшая Ольга.

– Лесбиянка, – без промедления откликнулся Миша.

– Гады... – зло прокомментировала она, определенноудержав в последнюю минуту матерное словцо.

– А ты покажи, покажи, – сказал Мазур. – Пустьгражданин начальник своими глазами полюбуется... Давай, спускай штаны безстеснения... Во-от так. Ну что, Миша? Ради шутки я все это жене наколол?

Миша нейтральным тоном сказал:

– Вообще-то, еще надо доказать, что до вашего пребывания втайге у нее этих татуировок не было...

– Не веришь? – нехорошо прищурился Мазур.

– Просто прикидываю, сколько все это весит. На весах у тойдамочки, что с завязанными глазами, безменом и ножичком наперевесизображается... Для возбуждения уголовного дела, Кирилл Степаныч, недостаточно.

– На хрен мне уголовное дело? – пожал плечамиМазур. – Я к тебе не жалобу подавать пришел и не управу искать. Мне нужнокак можно быстрее отсюда смыться, вот и все. Потому что не оставят они нас впокое. Есть у них и тут людишки, обязательно... В открытую не выбраться.

– Это точно... – он цепко глянул на Мазура. – Авообще-то, человек законопослушный в первую очередь к властям кинется...

– А если он еще и засекреченный? – пожал плечамиМазур. – Ну ты прикинь сам – сколько мы проживем, засветившись передвластями? Я не говорю, что тут все поголовно куплены, – я имею в виду, чтодо Шантарска нам нипочем не доехать и конвою нашему тоже... – Он понизилголос, стараясь говорить елико возможно убедительнее. – Миша, я понимаю,что у тебя на душе творится. Долг – дело святое. Но времена нынче такие,что и долг не всегда четко прописывается. Я тебе и намекнуть не могу, что заоперацию ты сорвешь, властям меня сдавая, но ты вот представь, что вместо меняздесь Володька сидит. И поступай соответственно.

– Может, позвонить ему? – с ноткой нерешительностипредложил инспектор.

– Нет его в Шантарске, – махнул рукой Мазур. –А если ты для уверенности брякнешь моему начальству, оно тебя, извини,пошлет по известному адресу. В целях сугубой конспирации. Правда, ононемедленно зашевелится, но пока доберутся сюда, может черт-те скольконеожиданностей произойти... Что-то я от загнанности жутко подозрительнымсделался, почище Лаврентия Палыча. Мне и на междугородке шпионы чудятся, ивообще... Вы что, так и не слышали здесь об этой «Синильге»?

– Ну почему не слышали? Там, за Калтатом, – их прииск.А в том примерно месте, где вы на карте показывали, – какой-то заповедникгубернского подчинения. Реликтовые растения или что-то похожее...

– Ага! – удовлетворенно сказал Мазур. – Может, тути ключик...

– Не знаю, – пожал плечами Сомов. – Золотишко сприиска возят вертолетами, перегружают на самолет в нашем аэропорту, но этомимо меня, там вневедомственная задействована... А что до заповедника – это ивообще мимо Пижмана проходит. Знаю только, что охрана там хорошая, в связи снаучной ценностью. Иностранцев туда частенько возят. Ходят слухи, что там подвидом заповедника устраивают шикарную охоту на медведей для импортныхбогати-ков – источник валюты для губернии, золотое дно...