С ходу осмотревшись, Мазур приволок от магазина добротныйящик, накрыл его вытащенной из урны газетой, выставил три бутылки пива, выложилбинокль без футляра и приготовился врасти в рынок. Соседки вяло пошипели что-тонасчет того, что они-де места забивали с самого утра, но быстро успокоились –пива у них не было, а значит, здоровая конкуренция не возникала. Ограничилисьтем, что довольно громко, подчеркнуто не глядя в сторону Мазура с Ольгой,заговорили о неких не названных по имени обормотах, которым бы, коням здоровым,лес валить и мешки таскать, а не приторговывать с похмелья пивком. Мазуртерпеливо все это сносил, с радостью отметив, что из толпы они с Ольгойсовершенно не выделяются. Продавцов, правда, побольше, чем покупателей, нолично его это не заботило, благо пиво, как ни смешно, покупали, и за четвертьчаса он продал с полдюжины.

Потом подвалил какой-то гуманоид в кожанке и кепочке, дышаперегаром, принялся задирать продавцов. Судя по непрезентабельному виду добрамолодца и откровенному пренебрежению со стороны торгующих, попахивало неорганизованным рэкетом, а, по выражению Бендера, джентльменом в поискахдесятки. И потому Мазур не колебался, когда кожаный принялся кружить вокругОльги, целясь на сумку с пивом, – отвел на пару метров в сторонку, показалкрасную книжечку, закрывая ее ладонью от посторонних взглядов, прошипел:

– Исчезни, блядь, в две минуты!

Гуманоиду в кепочке хватило пяти секунд, чтобы форменнымобразом растаять в воздухе. Обернувшись, Мазур ощутил в спине противныйхолодок: неведомо откуда вынырнувший сине-желтый «уазик» остановился почтинапротив Ольги, вылез сержант в распахнутом бушлате и прошелся вдоль ряда,глядя соколом. Присев на одно колено, низко наклонив голову, Мазур принялсяперешнуровывать кроссовку, в три секунды прикинув расклад на случайнеприятностей.

Обошлось. Сержант с прибауточками переправил в карман парупачек сигарет, не утруждая себя уплатой, подхватил с Ольгиного ящика трибутылки пива и вразвалочку направился к машине, напоследок бдительно погрозив:

– Смотрите у меня, нэпманы!

Было в этой сцене что-то умилительно средневековое, из техвремен, когда придорожные баронские дружиннички гребли налоги натурой, скольковлезет натуры за пазуху. Однако Ольга явственно побледнела. Мазур ободряющепохлопал ее по плечу, молча подмигнул и вновь принял развинченную позунастроившегося на долгое ожидание лотошника.

То и дело он косился в сторону киосков. Видел, как подъехалабелая «Газель» с брезентовым кузовом, но оттуда вылезли сразу три парня, а этоне годилось: могут не испугаться одиночки, шум получится... Сноровистоперетаскали в киоск коробки с разноцветными надписями, отъехали. Мазур печальнопроводил грузовичок взглядом, начиная уже чуточку жалеть, что бросил здесьякорь…

И тут же повеселел – к другому киоску подрулила белая«японка» годочков этак десяти, и там сидел один-единственный субъект вкоричневой кожанке с узорчатыми вязаными вставками на рукавах...

Мазур неприметно подтолкнул Ольгу локтем, показал ей глазамина киоск, мотнул головой: «За мной». Повернулся к соседке слева, крепкойстарушке с пачками стирального порошка:

– Присмотри за пивом, мамань? Друг вон подъехал, сейчасвернусь...

«Друг» тем временем уже затаскивал в распахнутую дверьларька картонную коробку с «Распутиным». Издали Мазур видел, что сидевшая тампродавщица – сопля соплей, и кроме нее никого вроде бы внутри не наблюдается.

Он, остановившись неподалеку, дал парню время затащить вларек еще две коробки. Потом решительно двинулся вперед, на ходу заглянул вмашину. Ключ зажигания торчал в замке. Вышел водитель, обернувшись, напоследоксказал что-то накрашенной девчонке, а в следующий миг Мазур сильным толчкомлевой ладони отправил его назад в ларек, вошел сам, прикрыл дверь и медленно,демонстративно извлек из кармана «Макаров». Подбросил на ладони, процедил:

– Молчать!

Размалеванная соплюшка обратилась в соляной столб. Парень вкожанке оказался не столь пугливым – отпрянул в первый миг, потом чутьоклемался, проворчал недовольно:

– Чего наезжаешь? Все заплачено...

– Это тебе так кажется, – Мазур покосился надевчонку. – Окошко захлопни, сопля... Ага. Сядь и сиди тихо. – Упердуло пистолета парню под челюсть и, гипнотизируя злым взглядом, продолжал: –Тачку я беру. Через три часа будет стоять у автовокзала, там заберешь. И чтобне дергаться мне! Начнешь бегать по ментам – кончу, сусел! – Прижал дулопосильнее. – Понял, нет? Через три часа. И не дергаться.

– Че, офонарел? – просипел кожаный. – Барсук тебепотом...

– Понял, нет?

– Ну понял...

– Три часа сиди здесь, гнутый... – с соответствующимвыражением морды лица прошипел Мазур. – Что там Барсук – не твоязабота... – Бегло охлопал карманы прижатого к стенке в прямом и переносномсмысле торговца. – Ну, я пошел, а ты смотри у меня...

Спрятав на ходу пистолет, аккуратно прикрыл за собой дверь,обошел машину, махнув Ольге. Постоял у правой дверцы с минуту, но в киоске стоялатишина, никто не спешил выскакивать с воплями, а окружающие и внимания необратили на то, что за руль садится совсем другой человек.

«Совсем другое дело, – подумал Мазур, медленно выезжаяна асфальт. – Бинокля жалко, да все равно он в городе ни к чему. Затоникакой милиции не придет в голову, что беглецы столь быстро обзавелиськолесами. Даже если парнишечка кинется жаловаться, все равно, милиции илидрузьям, время будет безвозвратно упущено – обокраденному придется бегать насвоих двоих, а телефонов-автоматов здесь что-то не видно, их и в стольном градеШантарске днем с огнем не отыщешь...»

Он уверенно вел чужую машину по незнакомому городку и ниразу не увидел каких бы то ни было признаков облавы. Один раз навстречу проехал«луноход» – и катил что-то очень уж медленно для деловой поездки, – ностарую «японку» не удостоили и взглядом.

И все равно Мазур был неспокоен – правда, повод другой. Онтак долго стремился к Мише Сомову, что поневоле начал считать его квартирунекоей землей обетованной, – но, если прикинуть логично, с должной дозойразумной подозрительности, что он о Сомове-младшем знал?

Что два раза сиживал с ним за бутылкой у Сомова-старшего – иМиша вроде бы показался неплохим парнем, но это еще ничего не доказывает. Исамые хвалебные аттестации, данные Володей младшему братишке, тоже не могутслужить гарантией. С точки зрения теории вероятности, если у Прохора есть впижманской милиции свои люди – а их не может не быть, одним из «кротов» можетоказаться и Миша. Запросто. В юности мы все – золотые парни, но когда вступаемв суровую взрослую жизнь и погружаемся в нее с головушкой, возможны варианты.Володя, кстати говоря, лицезрел брата раз в год – и тот вряд ли бы стал емуисповедоваться, что связался с неким миллионером и стал на него работать...

Словом, нужно с самого начала допустить, что Миша заложит.Инспектор уголовного розыска – самая подходящая фигура для Прохоровых целей.Допускать нужно еще, что Миша окажется ретивым служакой и долг пересилитрасположение к случайному, в общем, знакомому. Оба варианта одинаково плохи,что в лоб, что по лбу...