ей старины, архимандрита подвергли допросу. Он сознался в том, что безуспешно пытался ввести новые книги и «наречное пение» и только навлек на себя укоризны со стороны монастырских старцев. Мало того, на собор была прислана от некоторых старцев челобитная, которая обвиняла Варфоломея в пьянстве, любостяжании и вообще дурном поведении и просила дать ей иного настоятеля. В отпор им пришла другая челобитная, написанная от лица келаря и остальной братии; они жаловались на помянутых старцев и на сосланных под начало несколько десятков духовных и светских лиц, которые затевали в монастыре мятежи и бесчинствовали. Для расследования соловецких непорядков и челобитных собор отправил туда комиссию из нескольких духовных особ с ярославско-спасским архимандритом Сергием во главе, в сопровождении небольшого стрелецкого отряда. Но комиссия была там принята самым неприязненным образом. Когда она стала читать в храме царский указ и соборную грамоту, братия подняла шум и крик и решительно объявила себя против троеперстия, трегубой аллилуии и новоисправленных книг. Более всех кричал бывший архимандрит любимого царем Саввы-Сторожев-ского монастыря Никанор, добровольно удалившийся на покой в Соловецкую обитель. Тщетно архимандрит Сергий и его товарищи несколько раз принимались убеждать братию и доказывать неправильность раскольничьего учения; так они и уехали назад, ничего не добившись. А братия вслед за ними послала государю новые челобитные об оставлении в Соловецком монастыре старых книг и устава свв. Зосимы, Савватия и Германа. В Москве решили отставить Варфоломея и на его место назначить архимандритом в Соловецкий монастырь Иосифа. Но когда последний прибыл туда, братия прежде всего спросила его, как он будет служить: по старым или по новым книгам. Иосиф вместо ответа прочел ей в церкви царский указ. Тогда его не допустили отправлять настоятельскую должность и вскоре выслали из монастыря; к царю же снова послали челобитную с просьбой оставить их при старых порядках. После того (в декабре 1667 г.) царь указал отобрать соловецкие вотчины и земли в казну и прекратить подвоз хлебных припасов монастырю. А большой Московский собор изрек анафему на непослушных монахов и послал о том грамоту, призывая братию к послушанию. Но так как мятежники взяли верх в монастыре и продолжали стоять на своем, то в следующем, 1668 году пришлось-таки отправить против них стрелецкий отряд под начальством стряпчего Игнатия Волохова. Монахи со многими находившимися у них в ссылке и на богомолье мирянами вооружились и сели в осаду.

Собор 1666 года, занимавшийся по преимуществу делами о расколоучителях, по окончании суда над ними издал особое «Наставление благочиния церковного». Этим наставлением отцы собора подтвердили почти все сделанное Никоном относительно исправления книг и обрядов, в том числе троеперстие, тройную аллилуйю, четвероконечный крест на просфорах и прочее. Но они не изрекли никакого проклятия на старопечатные книги, двуперстие и прочее. В свою очередь, большой собор 1667 года, происходивший с участием восточных патриархов и занимавшийся преимущественно судом над Никоном, издал так называемое «Изречение», в котором еще более подробно изложил и подтвердил статьи означенного «Наставления», но прибавил от себя проклятие тем, которые не захотят покориться сему соборному определению; а кто из них потом обратится с покаянием, тот может быть снова принят в лоно православной церкви.

В действительности расколоучители и их последователи уже отделились от Греко-восточной церкви, считая ее иерархию неправославной со времени Никона. Тем не менее означенный акт положил открытую и резкую грань между господствующей церковью и так называемым расколом старообрядчества. Раскол этот с того времени принял уже прямо враждебное отношение не только к господствующей церкви и к духовным властям, но и к самой гражданской власти. Дотоле расколоучители старались отделять царя от Никона и подавали первому свои челобитные на второго и на его, якобы еретические, нововведения. Теперь никонианской ересью в их глазах были заражены уже все власти и все государственные учреждения. Поэтому с особою силой проповедовали они теперь о воцарении на земле антихриста, с которым связывали апокалиптическое или звериное число 666, приурочивая его именно к Московскому собору 1666 года. Этим царством антихриста осквернены не только сами никонианцы, но даже и предметы их обихода, до пищи включительно. Отсюда возникла проповедь наиболее фанатичных деятелей раскола не сообщаться с никонианцами и даже не есть с ними из одной посуды. Но, с другой стороны, так как открытое исповедание раскола не всегда было удобно и навлекало преследования со стороны властей, то некоторые расколоучители, в том числе Аввакум, дают своим последователям советы лицемерия и скрытности. Например, вот каковы Аввакумовы советы: если поневоле придется быть в церкви, то «молитву Иисусову твори вздыхая, а пения их не слушай»; если же священник придет в дом с крестом и святой водой, то пусть ребята спрячутся за печью, а хозяин с женой должен поить его вином, но к кресту не подходить, говоря: «бачко, нечисты, недостойны». «Он кропит, а ты рожу-то в угол вороти, или в мошну в те поры полезь да деньги ему добывай; а жена за домашними делами поди, да говори ему: „бачко, не время мне!“» и тому подобное.

Раскол, однако, открыто и сильно распространялся, особенно в северных и северо-восточных краях. Патриарх Макарий Антиохийский, после собора возвращаясь из Москвы Волгою, писал из Макарьевского Желтоводского монастыря патриарху Иоасафу, что в этой стране много раскольников не только в народе, но и между священниками, и советовал обуздывать их строгими мерами. Там раскол усиливался и мало встречал себе противодействия, между прочим, и потому, что Нижегородский край не имел собственного епископа, то есть не составлял особой епархии, а входил в состав епархии патриаршей. Хотя на соборе 1667 года и заходила речь об учреждении Нижегородской кафедры, но вопрос остался нерешенным, вероятно, потому, что московский патриарх не желал лишиться значительной части своих доходов. События, однако, вскоре заставили решить этот вопрос в положительном смысле. Во-первых, в начале 70-х годов XVII столетия мятеж Стеньки Разина отразился в сем краю сочувственным ему движением раскольников. А во-вторых, в том же краю, прежде чем в иных местах, раскольничий фанатизм проявился в самом изуверном виде, то есть в виде самосожжения, которое связывалось с представлением о воцарении антихриста и с ожиданием близкой кончины мира. Многие крестьяне сожигались в овинах и избах вместе с женами и детьми; образовалась даже особая секта самосожигателей. Другие в лесных трущобах луговой стороны запирались наглухо и морили себя голодом. Замечательно, что Нижегородская епархия была учреждена Московским собором в 1672 году, именно в междупатриаршество, то есть после кончины Иоасафа и до выбора его преемника Питирима. Епархия сия была прямо возведена в достоинство митрополии.