в июне. Я досадливо поморщился. Мало того что пришлось выгляжу уродом, так еще и все угадали мои планы.

- Так куда вы едете, - я постарался перевести тему.

- Мама везет нас в Санкт-Петербург!

Тома подпрыгивала на носочках и выглядела как-то слишком счастливой. Давно я ее такой не видел. Или даже никогда.

Перевел взгляд на Никиту и констатировал, что тот тоже слишком уж лыбится. Правда, в его лице было больше ехидства чем радости.

- Угу. Белые ночи, Петергоф и прочие достопримечательности.

Стервец сделал ударение на слове «прочие» как будто оно могло что-то значить. Вот только я не понимал, что…

- Насть, поставишь цветы в вазу? И, может, чаю попьем?

Я уже открыл дверь на крохотную белую кухоньку, как Никита меня окликнул:

- У нас поезд через два часа, боюсь, падре, чай ты получишь только в виде заварки.

- Никитка, - Настя с нежностью посмотрела на сына, отчего я разозлился еще больше. Потому что на меня в этом доме так больше не смотрят. – Пожалуйста, спусти с Томой чемоданы вниз, и можете вызывать такси, я скоро к вам присоединюсь.

Я сидел на кухне и ждал, пока дети выйдут из квартиры. После жуткой канонады разных звуков: смеха, стонов, застегивающейся на сумке молнии, стука колесиков о порог и нового приступа хохота стало тихо. Как в морге. Или как у меня дома. В моем новом жилище никто больше не смеялся.

Эта тишина заставляла меня нервничать. Я встал, налил себе теплый чай, ждать пока вскипит чайник не было времени, с силой размешал в стакане сахар, тот никак не желал растворяться и одним глотком выпил сладкую бурду. Она меня ни хрена не успокоила.

Открыл ящик и принялся искать там вазу, чтобы поставить дурацкие цветы. Все здесь было новым. Не таким как я привык и стояло не там где надо!

- Кеш, - окликнула меня Настя, - забери цветы с собой. Ты найдешь, кому их подарить, а тут они завянут в одиночестве.

- Ты что, навсегда уезжаешь? – С вызовом спросил я, и замер, боясь услышать ответ.

Настя молчала.

- На неделю, - наконец сказала она. – На все майские и один день в счет отпуска.

Воздух со свистом вырвался из легких. Кажется все время, пока Настя думала над ответом, я не дышал. Нервничал.

- Хочешь, я поеду с вами? – Пришлось вытереть ладони о брюки, так сильно потели у меня руки. Глупо, очень глупо! Но я ничего не мог с собой поделать.

Настя внимательно посмотрела на меня:

- Знаешь, тебе даже идет лысина. Гораздо лучше, чем раньше, может так оставишь?

- Я могу поехать с вами, - с нажимом повторил я свой вопрос. Несколько секунд мы молчали, изучая друг друга. Я смотрел на Настю как в первый раз и не понимал, почему не видел ничего этого раньше. Нормальная же баба! Почти даже в моем вкусе, немного поправить, чуть изменить и вообще хорошо!

- Поздно, Кеша, - отозвалась она, и все внутри меня оборвалось. Так говорят, когда уже все решили. И нет смысла что-то на это отвечать. Но как не хотелось сдаваться.

Я прокашлялся:

- Не поздно, сейчас быстро папе напишу, предупрежу, что взял отпуск и поедем.

Настя почему-то рассмеялась.

- Папе?

- Ну, я же на него работаю. Я не могу просто так его бросить.

- Да-да, точно, я совсем забыла. – Она еще раз взяла в руки букет гвоздик и покрутила их перед собой, рассматривая вырезанные как по линейке лепестки. Я видел, что цветы ей нравятся, но почему тогда она не хочет их забрать?!

- Так я…

- Нет, - обрезала Настя. Букет лег обратно на стол и больше она к нему не прикасалась. – Нет, Савранский, с нами ехать нельзя. Это мой день рождения и я хочу провести его так. В Питере, с детьми?

- Только с детьми?

- А это уже не твое дело, - ее лицо загорелось и вспыхнуло как маленький огонек. Щеки заалели ярко красным, а глаза стали злыми.

- Ладно, - я отступил, - давай тогда до вокзала подкину.

- Никита вызвал такси, - резко оборвала она. – Так что тебе пора, Савранский. Спасибо, что пришел, но в следующий раз, предупреждай заранее. Ты очень занятой человек, не хочу, тратить твое время напрасно.

Я досадливо поморщился. Меня сливали и с этим ничего не поделать. Настя вернулась в коридор, надела какие-то кроссовки, подхватила рюкзак и посмотрела на меня так, будто я тут никто.

А я никто и есть. Бывший муж – объелся груш.

- Цветы… - прошипел я, закипая от злости.

- Красивые, - кивнула Настя. – Уверена, ты найдешь, кому их подарить. Пошли, Кеша, я ненавижу опаздывать.

Дальше я как в каком-то кино видел, как моя семья, счастливая, радостная, но неполноценная, потому что там не было меня, садится в такси. Мне машут рукой, что-то кричат на прощание и кажется, что прощаются навсегда.

Я с минуту смотрел вслед удаляющейся желтой машине, пока та не скрылась за поворотом. Чувство, будто водитель дурацкого такси увез с собой что-то очень важное.

Цветы, и без того уродские, сейчас вызывали ярость. Глупый букет! Надо было дарить розы, как сказал продавец, тогда может и не уехала бы Настя. Или может, наоборот, уехала, но вместе со мной!

Я сидел на лавке, задумчиво провожал взглядом людей. Думал.

Неправильно. Все неправильно. А как надо – не знаю.

Вдруг мимо раздался цокот каблуков. Я кинул взгляд на девушку и, сплюнув на землю, всунул ей в руки, букет гвоздик. Та распахнула голубые глаза и молча приняла цветы.

Только пройдя несколько шагов к машине, я понял, что глаза у нее слишком голубые, ресницы черные и длинные, юбка джинсовая, короткая, а еще ноги! Фантастические! И в конце каблуки! В таких по подиуму рассекать, а не здесь грязь месить.

Я развернулся. Догнал девчонку и с улыбкой произнес:

- Барышня, разрешите представиться, Савранский Аркадий Давидович, директор частной клиники пластической хирургии.

- Гы, - задорно хихикнула та. Ага. Глаза красивые, но тупые, как раз то, что мне сейчас нужно.

Я достал из кармана визитку, и тонкие пальцы мигом утащили черную с теснением карточку к себе. Незнакомка долго-долго читала, что там написано. По слогам она, что ли?

- Подумал, что вы модель, и может вашим подругам понадобятся мои услуги?