Гена с момента их ссоры ни разу не подошел к Лене. Теперь он сидел один и больше смотрел в окно. Но, собрав всю свою волю в кулак, тоже закончил полугодие блестяще.

Встретив Светлану во дворе, Ольга узнала, что Гена все рассказал матери. Поэтому вопросов по поводу Нового года не возникло. Лишь близнецы бурно негодовали, что в этот раз будут сидеть дома и не получат от Туржанских привычных подарков. Гена категорически запретил их принимать, пообещав все отобрать и выбросить в мусорный ящик.

Повстречав его на лестничной площадке, Ольга попросила немного задержаться, чтобы поговорить.

– Нам не о чем разговаривать, Ольга Дмитриевна, – не глядя на нее, ответил он, – пока ваша дочь путается с этим подонком.

Тут лицо его исказилось, и он, оттолкнув ее, быстро побежал вниз. Расстроенная Ольга пошла следом. Но пока она спускалась, он исчез.

Прорыдав два дня, на третий Маринка вдруг почувствовала, что плакать больше не хочется. Даже когда она представляла себе, как они целуются, слез не было. Наверно, все выплакала, – решила она, прислушиваясь к себе. Да, уже не так больно в груди. Какое-то отупение внутри, но жить можно.

«Надо взять себя в руки, – решила Маринка, – и определиться: чего я хочу. А хочу я одного – увидеть Диму. Просто увидеть. Ужасно хочу! Если бы у меня хотя бы его фотокарточка осталась. Так нет же – не сообразила вовремя. Сейчас посмотрела бы на нее, и глядишь, стало бы легче. Три дня его не видела, и уже просто терпения нет.

А ведь еще неделю назад счастливее ее не было на свете. Как она понимала теперь Ирочку Соколову! Ирочку, презираемую ею за то, что та бегала к их школе и пряталась за деревьями, чтобы увидеть Сашу Оленина. Сейчас ей самой впору делать то же самое.

Ирочка теперь учится с Димой в одном классе. Он даже пытался одно время ухаживать за ней, но она его отшила. Он сам рассказывал об этом Маринке. Может, у Ирочки есть его фотокарточка? Попросить, что ли? Надо подумать.

Боже, как хочется его увидеть! Можно, конечно, посмотреть на него из окна, когда он идет к Туржанским. Нет, это слишком больно.

Не буду думать о том, что он с ней, – решила Маринка, – забуду и все. Он есть, и я его люблю. Остальное не имеет значения. Жизнь такая переменчивая – я уже убедилась в этом. У меня была светлая полоса, теперь наступила темная. А вдруг потом опять будет светлая? Буду надеяться. Все равно больше ничего не остается.

Вот когда я его смогу увидеть, – вдруг сообразила она. – На балу отличников. Если он за эти дни не нахватал плохих отметок.

Пятого января в бывшем Дворце пионеров, а ныне Дворце молодежи, традиционно проводился бал отличников, куда приглашали школьников выпускных классов, закончивших полугодие на одни пятерки. Там их ожидали столики с пирожными, вручение подарков и шикарный бал с танцами и викторинами. Маринка получила приглашение еще неделю назад. Она знала, что Дима тоже его получил. Там она его и увидит. И как только объявят белый танец, наберется смелости и пригласит.

Надо к тому времени сочинить пару стихотворений, решила она. Тогда можно будет ему позвонить. Нет, отдам на балу. Будет предлог подойти. Нет, лучше на балу только прочту, а отдам потом, – чтобы еще раз его увидеть.

О том, что там будет и Лена, она сознательно забыла.

Елку в этом году Ольга с Леной решили не ставить. Ведь близнецы, из-за которых она, собственно, и наряжалась, не придут. Ограничились сосновыми ветками, повесив на них несколько елочных игрушек.

Дима просидел у них до одиннадцати. В начале двенадцатого позвонила рассерженная Наталья Николаевна и закатила ему скандал. Тогда он понесся домой, пообещав, что в половине первого снова заявится и утащит Лену погулять.

После его ухода они поставили на стол портрет Серго, налили в бокалы шампанского и так, втроем, встретили Новый год. Под бой курантов позвонил Дима и, поздравив их, пожелал Лене, чтобы в этом году она стала его женой. Лена сразу повеселела. Они с удовольствием посмотрели новогодний концерт с Аллой Пугачевой, Филиппом Киркоровым и другими любимыми артистами. Потом снова прибежал Дима. Они выпили еще шампанского. Есть Дима уже не мог – не лезло. Дома его накормили до отвала. Потом ребята пошли подышать свежим воздухом, клятвенно пообещав Ольге вернуться не позже двух.

На улицах было полно народу. В небо взлетали то красные, то зеленые огоньки фейерверка и слышались взрывы хлопушек, Подмораживало. Выпавший недавно снег скрипел под ногами. Дышалось легко-легко.

Они пошли в парк, побродили по его аллеям, полюбовались засыпанными снегом деревьями и огромной сверкающей елкой. Потом повернули обратно.

Вдруг Лена остановилась и посмотрела куда-то вверх.

– Хочешь, покажу что-то необыкновенное? – спросила она.

– Хочу, – ответил он, – это ты про себя?

– Нет, – засмеялась девушка, – посмотри на небо. Видишь что-нибудь? Например, звезды.

– Не вижу. Наверно, облака их закрывают. Да и городская подсветка мешает. Нет, ничего не вижу.

– А теперь посмотри на запад. Вон туда.

Дима посмотрел, куда она показала. И увидел. Далеко-далеко над крышами домов ярко горел огонек. Он был похож на проблеск пролетающего самолета, но не двигался. Как будто в дальней дали кто-то зажег крошечный, но невероятно мощный фонарик.

– Что это? – изумился Дима. – Похоже на спутник, только много ярче. И он не двигается.

– Это звезда, – ответила Лена.

– Звезда? – удивился он. – Не может быть. Слишком ярко светит для звезды. Других звезд ведь не видно. Наверно, это какой-нибудь стационарный спутник, иного объяснения я не нахожу.

– Нет, это звезда, – повторила девушка, – Звезда любви Венера. Она одна так ярко сияет в это время года. Мне мама ее показывала. Я люблю на нее смотреть. С нашей лоджии в ясные вечера ее хорошо видно.

Дима вгляделся в ночное небо. Там, в кромешной тьме, ярко горела одинокая звезда. Она была так далека и так прекрасна, что у него защемило сердце.

Я никому не отдам ее! – поклялся он себе. – Она моя звезда – единственная в мире! Я люблю ее, как никто никого никогда не любил! Нет и не может быть силы, которая отняла бы ее у меня. Потому что моя любовь к ней все равно сильнее. И это навсегда.

– Леночка! – замирая от нежности, проговорил он. – Ты знаешь: ты для меня – все! Скажи, а я для тебя хоть что-нибудь значу? Как ты ко мне относишься?

Она коротко вздохнула, поковыряла носком сапожка снег, потом подняла на него свои бесподобные очи и произнесла только одно слово – самое прекрасное из всех слов, придуманных людьми. Она сказала «люблю».

Он обнял ее, и нашел ее губы, и прильнул к ним, и она ответила ему. А из немыслимой дали, не мигая, глядела на них самая горячая планета Солнечной системы – планета любви Венера.

Но холоден был ее взгляд.

К балу отличников Маринка готовилась, как полководец к решающему сражению. Она надела изумрудное платье – то самое, в котором он ее увидел в первый раз. Удлинила ресницы своей замечательной тушью, потом припудрила их кончики и еще раз прошлась по ним кисточкой. В результате ресницы стали вдвое длиннее, а их взмах рождал ветер.