Остались позади шумные бивуаки пеших воинов; ближе к составленным в круг возам располагались конные отряды; речь сидевших у огня всадников была хоббиту незнакома.

Возы в одном месте были раздвинуты, образуя узкий проход. Здесь горело сразу несколько костров, высоких и ярких; слуги, а может, и рабы торопливо подкидывали дрова. Подле огней стояли воины в полном вооружении, островерхие шлемы со спускающимися плюмажами, круглые щиты, длинные копья, кольчужные рубахи до колен; узкоглазые, жёсткие лица, на которых ничего нельзя было прочесть.

Были тут и знакомцы Санделло с Тубалой – странные люди в коричневых плащах, «пастухи», гнавшие Диких в бой, а если точнее, то на заклание.

Свет – или сила, его порождающая, – был совсем рядом. За кольцом возов с высокими бортами, с огромными деревянными колёсами. С бортов опущены решётки, так просто не проползёшь; поверху стоит стража.

Санделло молча указал на стык двух повозок. Стражники стояли у бортов, сгрудившись, перебрасываясь непонятными фразами; они пренебрегли правилами, собравшись кучкой, и потому ни один не успел уклониться, когда из тени, обернувшейся горбуном, вдруг полетели метательные ножи.

Тела валились беззвучно, никто даже не крикнул; умению старого мечника подивился даже Фолко.

Эльфы, гномы, Тубала и сам хоббит не заставили себя ждать. Миг – и они очутились уже внутри кольца.

Здесь тоже хватало костров и стражи. Здесь стояли роскошные шатры, убранством не уступавшие харадским; ходила разнообразно вооружённая знать с челядью.

В общем, всё это куда больше напоминало походную ставку какого-нибудь богатого и многочисленного клана истерлингов, чем убежище загадочной силы, невесть кому принадлежащей.

Незримые, невидимые, Фолко и остальные пробирались всё глубже. И всё чаще со всех сторон среди незнакомой хоббиту речи слышалось загадочное «Хенна, Хенна».

Это слово произносили со страхом и трепетом. Настоящим, неподдельным – и чем-то это напоминало то, как в воинстве Олмера произносили имя вождя Эарнила.

– Идём прямо в шатёр? – прошептал Форвё, оказавшись рядом.

– Прямо в шатёр, – кивнул Санделло. – Этого никто не ждёт, а плащи ваши, досточтимый принц, и впрямь чудесны. К тому же времени у нас немного – стражу, что я положил, вот-вот обнаружат.

– И на нас кинется всё войско? – встрял Беарнас.

– Кинется, – хладнокровно кивнул горбун. – Но бить они будут по большей части друг друга. Нет ничего лучше такой суматохи, чтобы улизнуть.

– План безумный, конечно, но ничего лучше нам сейчас и не измыслить, – признался Форвё. – Всё, вот он, главный шатёр, пришли!..

Перед ними и впрямь поднимался «главный шатёр», и достаточно было одного взгляда, чтобы понять – и впрямь главный.

Он поднимался высоко, на три десятка локтей, раза в два выше любого другого в лагере. Ткань его покрывали узоры, сложное шитьё, впору для платья придворной красавицы в старом Гондоре или Арноре; золото и серебро смешивались с драгоценными каменьями.

Тут стража стояла сплошным кольцом, локоть к локтю. Шныряли тощие личности в коричневых плащах, а в самом шатре…

Фолко едва не пошатнулся – в лицо точно ударили тупым концом копья. Сила была тут, совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Хоббит заскрипел зубами.

Это безумие, чистое безумие. Десятеро воинов посреди огромного вражьего лагеря, и неведомое нечто внутри шатра.

Человек? Чудовище? Что?

– Идём, – Санделло первым шагнул к стражникам, неожиданно откидывая капюшон плаща. Что-то резко, зло и повелительно пролаял прямо в лицо опешившему воину – Фолко разобрал несколько знакомых истерлингских слов вперемешку с харадскими.

Трюк, старый как мир, и как мир же, несложный, сработал.

Стражу учат повиноваться, думать их не учат. Тон горбуна, привыкшего командовать, оказался действеннее любых выдумок.

Стражник замигал, замешкался. Двое его соратников справа и слева тоже растерялись.

– Эарнил, – услыхал хоббит слова старого воина. – Эарнил торо ми!

И решительным жестом сдёрнул капюшон с обмершей Тубалы.

Фолко застыл в двух шагах от горбуна ни жив ни мёртв. Казалось невероятным, что стража не замечает его с гномами, не замечает эльфов на расстоянии вытянутой руки; однако мастера Вод Пробуждения вкупе с магами Срединного Княжества не зря плели эти одеяния.

Подскочил щуплый типчик в коричневом, затараторил что-то, размахивая руками. Санделло презрительно ухмыльнулся, небрежно сунул прямо типчику в руки свой меч о девяти кольцах и, властно отстранив ошарашенного стражника, шагнул прямо в шатёр.

Фолко сам не понял, как очутился внутри.

Тубала была рядом, бледная, но, кажется, обретшая решимость. Её саблю горбун столь же властно выдернул из-за пояса, так же не глядя сунул в руки растерянному человечку в коричневом, державшему их оружие на вытянутых руках, словно хворост.

Внутри всё было залито светом. Он был всюду – в бесчисленных лампадах и лампах, в развешанных тут и там кристаллических друзах, отражавших лучи, заставляя их распадаться в радугу. В горевших удивительно ровно и ярко факелах, в пламени очага, в отблесках золота – всюду.

Завалы расшитых ковров и подушек, курильницы, кальяны, меха, – всё вперемешку, всё по-варварски роскошно, богато и бессмысленно.

В огромном шатре оказалось всего пятеро. Четверо сидели в ряд, поджав ноги; пятый устроился на возвышении, покрытом драгоценными тканями, настолько искусно сработанными, что они казались льющимися волнами золота пополам с серебром.

Этот пятый – высокий, с чеканным орлиным профилем, с иссиня-чёрными волосами до плеч. Лицо окаймляла аккуратная бородка. Глаза – тёмные, большие, чуть вытянутые, со странным мерцанием в глубине. На плечах – просторная, ниспадавшая волнистыми складками накидка невиданного сверкающего шёлка. Пальцы унизаны перстнями, на роскошном, явно подгорной работы поясе – кинжал в золотых ножнах. Рубины, изумруды, крупные огранённые алмазы, синие сапфиры – все сокровища земных недр теснились на ножнах и гарде, свидетельствуя при этом о полном отсутствии вкуса у владельца этого оружия.

Четверо сидевших вскочили, схватившись кто за ятаган, кто за скимитар; пятый же, на возвышении, не пошевелился, лишь ещё выше вскинул гордую голову.

– Хен-на амир эст, – проговорил Санделло, кланяясь и, свободной рукой надавив на затылок, заставил поклониться и Тубалу. – Эарнил торо ми.

Один из четвёрки, с длинной, гному впору, бородой, тщательно завитой мелкими колечками, сперва наморщил лоб, а потом заговорил. Зазвучал всеобщий язык, хоть и со странным акцентом.

– Воин Санделло… правая рука Вождя Эарнила… покоритель Запада… Проклятье эльфов…

– Да, это я, – спокойно и без тени рисовки сказал горбун. – Я, и со мной дочь великого вождя Эарнила, воительница Тубала. Лицезрею ли я великого Хенну, о котором идёт столько слухов?