— Ушли, — обернулся на ходу Тарп. — Ненадолго.

Лошадка начала сдавать через пару часов, хотя уже на втором после села холме Тарп оглянулся и сбавил ход. В конце концов пришлось спешиться и идти рядом с конягой.

— Тут недалеко большое село, — заметил Тарп, как-то странно поглядывая на Лука. — Еще с десяток лиг — и будем на месте. Оттуда до Ака — степь.

— Помню, — ответил Лук. — Бывал. Там еще сторожевая башня и отряд стражи. Десять человек. Или даже меньше. И село огорожено. Стена высотой в два роста. Глинобитная.

— Да, — кивнул Тарп. — Было время, когда каждый клан сражался за себя. Друг на друга нападали. Кровь лилась рекой. Говорят, что тогда и Пагуба была редка. А зачем она? И так… сплошная Пагуба. Как раз по этому селу граница проходила между землями клана Солнца, клана Тьмы и клана Руки. А теперь что, захолустное село. Даже не перекресток. На Хурнай только травяные проселки, и то не везде. Хотя на юг можно отправиться по краю степи, вдоль последних рощиц. До моря лиг полтораста. Не заблудишься.

— Но башня все-таки есть? — уточнил Лук. — И десяток стражников?

— Башня есть, — почесал затылок Тарп. — Но без зеркал. Зеркальные сообщения только через Хилан да вдоль моря.

— Точно так, — опять согласился Лук. — Хурнай, Ак, Туварса. А от Туварсы к Сакхару зеркального сообщения нет, опять-таки только к Хилану. Впрочем, в Сакхаре я не бывал.

— Оно там и не нужно, — пожал плечами Тарп. — Когда Пагуба начинается, клану Смерти достается первому. Какие там сообщения? Позволила бы Пустота хоть до оплота добежать.

— Наверное, оплоты у них не чета здешним, — предположил Лук, — а то ведь давно бы уж стерся весь клан Смерти?

— Да, — задумался Тарп, — оплоты у них что надо.

Повисла пауза. Лошадь начала понемногу успокаиваться, хотя и косила тревожным взглядом на спешившихся седоков. Рощи вокруг сменились маленькими рощицами, на холмистых лугах появились известковые залысины. Кое-где попадались раскидистые одинокие дубы. Наконец Тарп снова подал голос:

— Ты меч не протер.

— Не нужно, — процедил сквозь зубы Лук. — Обойдется.

— Ну как знаешь, — заметил Тарп. — Клинок я твой не рассмотрел, но уж больно легко он распустил эту мерзость.

— Да, — согласился Лук. — Хороший меч у меня.

— Жаль, я пыль глотал, — прищурился Тарп, — не разглядел, как ты все это устроил.

— Не скромничай, — заметил Лук. — Я еще на ноги не успел встать, а ты уже верхом на лошади был.

— Я бы и на две лошади забрался, — признался Тарп. — Хантежиджа в пламени как в клетке метался. Но он от нас не отстанет.

— Скорее от того, кого загонял, — предположил Лук.

— Теперь и от нас, — предположил Тарп. — Мы его обидели. А вот и тот, кто мне нужен.

— Вот ведь бестолочь, — повернулся к подходившим к сторожевой башне Луку и Тарпу Харава. — Не верят.

На башне, которая была устроена прямо поверх вросшего в землю оплота, стояли двое стражников и степенно почесывали распаренные жарким летним днем спины, пропихивая под кольчужницы что-нибудь длинное. Один приспособил для этого кинжал, другой стрелу. У коновязи стояли две кобылы, еще две держал под уздцы Харава. В полусотне шагов от башни хлопал на легком ветерке незакрытой дверью низкий дом, судя по неухоженности и мусору — казарма, за которой паслись еще четыре стреноженные лошади. Впереди раскидывалась степь. Дорога миновала башню, дугой огибала ближайший холм и скрывалась за следующим. Справа на четверть лиги тянулась обветшавшая глиняная стена, из-за которой торчали коньки крыш. С угла к древнему сооружению мостился, судя по широкой двери и выставленным вдоль стены скамьям, трактир. Харава смерил быстрым взглядом Тарпа и Лука и снова поднял глаза вверх.

— Послушай, дозорный. Последний раз пытаюсь тебя предупредить: вот по этой дороге не сегодня, так завтра к твоей башне подъедет ловчий Пустоты, который при остром желании стрясет тебя с верхушки, как перезрелое яблоко.

— Почем я знаю, может, ты все это выдумываешь? — хмыкнул стражник. — И не надо пугать меня Пагубой. Мы тут пуганые все. Нас еще с младенчества Пагубой пугали, так что пугалка стерлась давно. А потом, под нами оплот. На крайний случай закроемся и отсидимся.

— Ну ты воду хотя бы в бочке в оплоте поменял, — заметил Харава. — Протухла уже.

— Небо потемнеет, и поменяю, — степенно ответил стражник.

— Эй, — окрикнул служивого Тарп и вытянул из ворота ярлык. — Я старшина южной башни Хилана Тарп. По этой дороге идет ловчий Пустоты. В деревнях, жители которых не успевают убежать, он затевает ворожбу, при которой всякий раз убивает человека. В деревеньке на той стороне речки выломал дверь оплота и извлек из него девчонку, которую убил уже с этой стороны речки. Если он придет сюда, а он придет, не пытайся с ним биться. И еще, он питается человечиной.

— Ты, старшина, в Хилане у себя командуй, — отозвался дозорный. — А тут земли урая Зены.

— Дураки везде одинаковые, — сплюнул Тарп.

— Да пусть бьется, — скривился Харава. — Как еще проредить это воинство? Когда в государстве долго нет войн, то количество дураков превышает все мыслимые пределы.

— Если бы в войнах страдали только дураки, — махнул рукой Тарп.

— Пожалуй, ты прав, — вздохнул Харава. — Ходил к старосте, говорю, на твое село надвигается маленький кусочек Пагубы, нужно отойти хотя бы за холм, он вроде не сходит с дороги, так тот меня обвинил в желании обворовать оставленные дома и добавил, что, пока стража с башни не спустится, и село с места не двинется.

— Ну может быть, Хантежиджа и в самом деле не тронет села? — спросил Лук.

— Это Кай, — представил спутника Тарп. — Мой случайный попутчик.

— Может, и не тронет, — раздраженно кивнул Луку и снова поднял голову к дозорным Харава. — Если удовлетворится мякотью этих дураков.

— Э? — возмущенно крикнул сверху стражник. — Кого ты назвал дураком?

— Забери их всех Пустота, — махнул рукой Харава. — Слово «мякоть» придурков не смущает, а то, что их обозвали дураками, пока еще беспокоит. Пошли к трактиру, надо перекусить.

— А ловчий Пустоты? — спросил Тарп.

— Появится здесь только завтра, — ответил Харава.

— А если он лишился коня? — спросил Лук.

— Коня? — удивился Харава. — Он ехал на коне?

— Ну, — Тарп почесал затылок, — на чем-то он ехал. Судя по тому, как это выглядело по следам копыт, оно было конем. Но потом превратилось в какую-то кошку. Гигантскую кошку. Или варана в шерсти. Не успели разглядеть.

— И именно этой твари он лишился? — уточнил Харава, вышагивая к трактиру.

— Точно так, — согласился Тарп. — Но при этом и мы лишились одной лошади.