Проповедник вернулся к основной теме:

– Предлагать, ставить, поддерживать, чтить. Поставить на ноги ребенка – значит все вышеперечисленное. Но, пожалуй, самое простое определение – поднять. Многие могут вспомнить, когда вы были еще совсем маленькими, ощущение, как ваш отец или мать поднимает вас на свои плечи. Это был жест радости, который обязательно вызовет взрыв смеха у ребенка и улыбку у любого прохожего.

Кади оглянулась и увидела, как отец накрыл ладонью руку матери и сжал ее.

– Но вспомните, что целью этого было дать возможность лучше видеть. Наблюдать мир с лучшей точки зрения. Этого мы не можем сделать сами…

Слова отзывались внутри. Кади думала о врожденной ущербности любой точки зрения. Главным и самым болезненным примером был Эрик, ее замечательный, беспокойный, блестящий, близорукий и любимый брат. Теперь она понимала, что причины, по которым он решил покончить с собой, никогда не будут известны, но точно вовсе не для того, чтобы наказать их семью.

Она вспомнила слова Уита: «Только потому, что это мой выбор, не значит, что мое сердце не разбито, покидая тебя». Но Эрик не дал себе достаточно времени или своим близким достаточно места, чтобы провести его через самые темные времена болезни к светлому выздоровлению, которое, возможно, было за углом. Любить Эрика не всегда было легко, но любой из них пронес бы его через огонь, чтобы спасти ему жизнь. Но не только сам Эрик и его болезнь заставили ее так думать. Такова человеческая природа – не принимать во внимание собственную узкую перспективу. Истории, которые мы себе рассказываем, обладают огромной силой и все же могут быть ошибочны или просто выдуманы. Кади вспомнила, как Никос считал, что самоубийство Эрика связано с ним и их конкуренцией. Как Ли видела только Прокоп на фотографии. Как отец, считавший, что все знает, не замечал, насколько отдалился от жены и дочери. Как мать видела только свою вину в смерти Эрика, и как точно так же думала сама Кади.

Никто из них в одиночку не мог видеть ясно. Они нуждались друг в друге, чтобы увидеть всю картину целиком или как можно ближе. Они должны были воспитать друг друга, чтобы пережить трагедию смерти Эрика. Кади подумала, что призраки появились, чтобы этому ее научить. Она считала, что их голоса – ее кармическое наказание за то, что она подвела брата. Ее проклятие – встретиться с каждым в поворотный момент жизни, упустить его и потерять их и повторить агонию упущенной возможности с Эриком. Но сложность их жизней показала девушке, что этой золотой возможности никогда не было. Думать так узко, упуская из виду их собственную свободу действий, лишь их пределы и ее собственные. История никогда не бывает столько проста, как пишут в книгах.

Кади не могла изменить призраков и их пути так же, как не могла изменить путь Эрика, и она должна была просто смириться с этим. Но он могла позволить им изменить себя. Она могла бы усвоить уроки Билхи, что ДНК не должен определять судьбу и что история нашего будущего – это наша история. И Уит, который нес бремя отцовского наследства, но никогда не забывал, что выбор за ним. И Роберт, который показал, что судить себя задним числом никогда не будет ни справедливым, ни правильным научным методом. Она могла видеть свою жизнь лучше, потому что видела их.

И она видела, как похожа на своего брата и как отличается от него, и все равно лелеяла его память и его уроки.

– Вам ничего не гарантировано, – прогремел проповедник. – Вопреки тому, что вам, возможно, говорили, Гарвард – не золотой билет. Вы будете зарабатывать себе на пропитание и пожинать то, что посеете. И даже тогда вы можете не получить того, что заслуживаете. Ничего не изменилось, кроме одного: вас поставили на ноги, взрастили. Так что оглянитесь. Будьте благодарны за каждую новую перспективу, с которой вы сталкиваетесь в этом кампусе. Прислушивайтесь к голосам вокруг вас, какими бы не похожими они ни были на ваши собственные. Решайте сами, прокладывайте свой собственный путь, ваша жизнь – только ваша. Такова цель вашего нового привилегированного положения в качестве студента этого высшего учебного заведения. – Он поднял палец: – И самое главное, не забывайте, на чьих плечах вы стоите: семья, история, дух.

Давайте помолимся.

Кади опустила подбородок и закрыла глаза, но снова открыла их, когда почувствовала, как рука матери накрыла ее руку. Она сжала ее в ответ.

Теперь она поняла, что мы должны любить людей, которых не можем контролировать, на самом деле нам повезло любить и быть любимыми. Если бы мы могли контролировать человека, любовь не была бы даром. В этом была неопределенность жизни и смерти. Именно она делала жизнь прекрасной и ужасающей одновременно. Это было состояние благодати.

Они сидели втроем, связанные цепью рук, сердец и воспоминаний. Это, конечно, уже не та семья, в которой выросла Кади; ее семья была и всегда будет состоять из четырех человек. Без Эрика они никогда будут целыми. Но только эти люди, ее семья, знали форму того, чего не хватало. И они заполнят пространство, насколько смогут, все вместе.

Пять лет спустя

Кади бежала босиком по прохладной траве, Элиот-хаус оставался позади, шелк ее платья сверкал в лунном свете, облепляя ноги. В одной руке она держала босоножки на высоких каблуках, которые надевала на Званый вечер, а в другой – банное полотенце и чуть не споткнулась от смеха. Она бежала рядом с друзьями, с которыми жила в Элиоте со второго курса; ее соседи по комнате: Имани, Оливия и Эмма, и «мальчики», Джонатан, Аюш и Макс, минус Томми, который помогал им по секретным делам. Они остановились у тротуара, чтобы пропустить машину, а затем помчались по Мемориал-драйв к берегу реки Чарльз.

После всего случившегося Кади взяла академический отпуск до конца первого курса и снова стала новичком четыре года назад, в выпуске две тысячи двадцать четвертого года. Арест Микаэлы Прокоп и сделка о признании вины получили кое-какую огласку в кампусе. Но Кади была дома, а когда вернулась, тюремный срок Прокоп уже перешел в разряд устаревших новостей. Близкие друзья Кади знали о ее прошлом, но ее не заклеймили Девушкой-Которая-Поймала-Того-Профессора-Шпиона, как она боялась, или Девушкой-Чей-Брат-Покончил-с-Собой, конечно, только не люди, которые были вокруг нее сейчас.

Если попросить описать Кади, вам сказали бы, что она специализируется в психологии, солистка-сопрано в хоровой а капелла группе «Веритонз», гордая обитательница Элиот-Хауса, невероятная чемпионка флип-кубка… а сейчас немного пьяная студентка.

Завтра в это же время Кади станет выпускницей Гарварда. Но не раньше, чем будет отдана дань уважения одной из последних традиций кампуса. Кади было слишком весело, чтобы обращать внимание на ветки и гальку, даже босиком. Она не отставала от стаи, пока они резвились на берегу реки, стараясь не привлекать внимания и вести себя тихо, но с радостью терпела неудачу. Они не могли перестать смеяться и громко шикали друг на друга, а потом смеялись еще громче, пока не достигли ступеней пешеходного моста Уикса.

Имани повернулась лицом к группе: