– Нечего пялиться на сторожевых псов, – прошипела Аэлина. – Вы меня слышали? Я жду объяснений.

Все из той же гостиной донеслись сдавленные рыдания. Аэлина глянула поверх плеча Мюлена на закрытую дверь и сердито поморщилась:

– У вас тут что, бордель? Почему не выставили взашей этих шлюх?

– Да потому, что Лисандра первой увидела, что Аробинн мертв, – в тон Аэлине ответил Тарн. – Проснулась и давай орать на весь дом.

Пальцы Аэлины сжались в кулаки.

– Говоришь, проснулась? – угрожающе пробормотала она.

В ее глазах было столько неподдельного гнева, что даже Тарн поспешил отойти. Размашистым шагом Аэлина направилась в гостиную.

Обмякшая Лисандра полулежала в кресле, прижимая к лицу мокрый платок. Ее хозяйка Карисса стояла позади. На бледном натянутом лице не было ни слезинки.

Руки и волосы Лисандры были перепачканы запекшейся кровью. Кровавые пятна пестрели и на тонком шелковом халатике, едва прикрывавшем ее наготу.

Лисандра подняла голову. Опухшее лицо, красные от слез глаза.

– Я его не… Клянусь, я не…

Играла она безупречно.

– А за каким это чертом я должна тебе верить? – нагло ухмыляясь, спросила Аэлина. – Он только тебя допускал в свою спальню.

Карисса – элегантно стареющая стерва лет пятидесяти – тряхнула золотистой головой и прищелкнула языком:

– Лисандре такое и в голову не могло прийти. Зачем ей убивать Аробинна, если с его помощью она успешно выплачивала мне свой долг?

Аэлина едва повернула голову в сторону хозяйки борделя:

– Карисса, твоего дурацкого мнения я вроде не спрашивала.

Рован и Эдион молчали, готовые к любому повороту событий. И тем не менее Аэлина могла поклясться, что и им не по себе. Ей это понравилось.

– Показывайте, где вы его нашли, – потребовала она, вновь поворачиваясь к ассасинам. – И поживее.

Тарн окинул ее пристальным взглядом, обмозговывая каждое услышанное слово.

«Что, красавчик, лезешь из кожи вон, пытаясь меня подловить? – подумала она. – Хочешь понять, не знаю ли того, что мне знать не полагается? Давай старайся».

Ассасин указал наверх:

– В спальне мы его нашли, где же еще? Тело перенесли вниз.

– Почему не оставили там, где оно лежало? Что я теперь буду осматривать? Пустую кровать?

– Это нам вместо благодарности? – не выдержал долговязый Крепыш. – Мы могли бы и не сообщать тебе.

«Нет, Крепыш, не могли. Вам ведь тоже нужно понять, не я ли порешила вашего хозяина».

Аэлина неспешно прошла к двери, но у порога остановилась.

– Если кто-то из них вздумает бежать, убивай не раздумывая, – сказала она Эдиону, ткнув пальцем в сторону Лисандры и Кариссы.

Аэлина не видела, но чувствовала, как ее брат улыбается во весь рот. И руки он держал так, чтобы мгновенно дотянуться до кинжалов.

Рован молча последовал за Аэлиной.

Спальня Аробинна представляла собой жуткое зрелище. Аэлине не понадобилось изображать ужас. Вся кровать была в крови. На паркете темнела подсыхающая кровавая лужа.

Аэлина пыталась представить, ка́к Лисандра расправилась с ним, и не могла. Почувствовав, что у нее начинают дрожать руки, она сжала кулаки. Трое ассасинов жадно следили за каждым ее движением. Нельзя давать им ни малейшего повода для подозрений.

– Как все случилось? – хрипло спросила она.

– Ему полоснули по горлу, а потом дали захлебнуться собственной кровью, – ответил Мюлен.

Аэлину замутило. По-настоящему. Похоже, Лисандру не устраивала быстрая смерть Аробинна. Ей хотелось, чтобы он помучился, захлебываясь собственной кровью.

– Тут… – У нее сжало горло. – Тут в крови… следы.

– Сапоги, – сказал стоящий рядом Тарн. – Большие. Явно мужские.

Он выразительно покосился на сапоги Аэлины, заметно уступавшие мужским. Затем не менее выразительно оглядел сапоги Рована, которые уже осматривал в гостиной. Разумеется, Шаол постарался, и оставленные им следы отводили всякое подозрение и от Рована, и от Эдиона.

– Замок цел, – сказала Аэлина, осматривая дверь. – А что с окном?

– Иди проверь, – бросил ей Тарн.

Чтобы добраться до окна, ей пришлось бы топать по крови Аробинна.

– Что, сложно ответить? – устало спросила Аэлина.

– Окно открывали, – буркнул Крепыш; Тарн сердито глянул на него. – Снаружи.

Аэлина вышла в холодный сумрак коридора. Рован следовал за ней, отставая на шаг. Пока никто не догадывался о его фэйском происхождении. И не догадается, если он не откроет рот и не покажет удлиненные клыки.

– Слуг опросили? – произнесла Аэлина.

– Опросили. А что толку? – пожал плечами Тарн. – Ночью такая гроза была. Гром грохотал не переставая. Прямо подарок для убийцы. Тут хоть стекла бей, никто бы не услышал.

Тарн опять вперился в нее. Ох, с каким бы удовольствием он убил бы ее на месте. А виновата она в гибели Аробинна или нет – для Тарна особого значения не имело.

– Слушай, может, хватит играть в гляделки? – огрызнулась Аэлина. – Чего ж ты не спросишь, где я была минувшей ночью?

– Мы и так знаем, где ты была, – ответил Крепыш. Рядом с Тарном он казался башней. Продолговатое лицо Крепыша всегда имело выражение тупой жестокости. – Наши глаза следили за тобой всю ночь. Сначала ты на крыше торчала, потом отправилась спать.

Все точно совпадало с ее замыслом.

– Ты мне это нарочно говоришь, чтобы я выследила эти ваши глазки и закрыла их навеки? – с язвительной улыбкой спросила она. – Дай мне только разгрести этот хаос, и я отправлюсь на охоту.

Мюлен шумно выдохнул и сердито поглядел на Крепыша, но ничего не сказал. Он всегда отличался немногословностью, что делало его идеальным исполнителем грязной работы.

– Не трогай наших людей, и мы не тронем твоих, – сказал ей Тарн.

– Я не вступаю в переговоры со всяким второсортным дерьмом, – процедила сквозь зубы Аэлина.

Наградив Тарна еще одной язвительной улыбкой, она повернулась и пошла к лестнице. На дверь своей комнаты она даже не взглянула. Рован двинулся следом, отставая на шаг.

Вернувшись в гостиную, Аэлина слегка кивнула Эдиону. Тот бдительно стерег обеих женщин, пряча под капюшоном свою волчью улыбку. Лисандра застыла, как изваяние.

– Можешь убираться, – бросила ей Аэлина.

Голова куртизанки дернулась, как у куклы.

– Что? – заорал Тарн.

– Пошевели мозгами, если они еще у тебя остались. Зачем этим жадным до денег шлюхам убивать основной источник их существования? Если уж на то пошло, у вас троих было куда больше причин расправиться с Аробинном.