Он поднимает палочку, кончик которой загорается тем же красным, что и проклятие, которое он только что выпустил в Гарри.

Гарри видит красный. Он двигается инстинктивно, перебирая все заклинания, которые знает, чтобы кинуть одно из них на Малфоя, у которого с ним будут проблемы. Ударив его в спину, он превращает его в белого хорька.

Общая комната в абсолютной тишине.

Все поворачиваются, чтобы посмотреть на Гарри.

Он стоит прямо над тем местом, где упал, осторожно поднимая палочку на Крэбба и Гойла.

— Вот почему, — говорит он, глядя на своих учеников мимо хорька по имени Малфой, — я сказал вам, что дуэль заканчивается только тогда, когда один из дуэлянтов обезоружен и без сознания.

Теперь очередь детей ликовать. Они смеются и хлопают в ладоши, обнимают друг друга и почти начинают плакать.

Разъяренный хорек набрасывается на Гарри. Быстрее, чем он ожидал, животное садится ему на плечо, готовое укусить за ухо.

— Довольно интересно, что у тебя белый мех, Малфой. Я подумал, что он должен быть Темнее.

Он гладит хорька Малфоя.

Маленькое животное пищит и убегает, Крэбб и Гойл гонятся за ним.

Гарри размышляет, сколько времени им понадобится, чтобы понять, что стандартные решения не работают, и что они скажут профессору МакГонагалл. Он не думает, что Крэбб и Гойл способны так хорошо обращаться с палочками.

Через час, во время обеда, белый хорек кусает Рона за нос, к большому удивлению ближайших студентов. Разочарованные девушки возвращаются на свои места, решив не рисковать и не гладить симпатичного зверька.

Гарри смеется про себя, его ученики хихикают вместе с ним.

***

Следующее воспоминание, касающееся его родственной души, которое Гарри должен просмотреть, — это воспоминание о Морфине Гонте, еще более гнусном и уродливом, чем в первом воспоминании. Гарри снова приходится скрывать свои вздрагивания и дискомфорт от мерзкой лексики, которая соскальзывает с языка Морфина на парселтанге. Ужасный человек арестован за убийство семьи Реддлов.

Весь этот сценарий вызывает подозрения с самого начала. Морфин не похож на человека, обладающего магической силой для накладывания хоть какого-то проклятия, не говоря уже о самом Темном из существующих. Эти Непростительные Проклятия могут позволить любому, у кого достаточно силы и силы воли, использовать их, независимо от того, подходят ли они лучше для Светлой или Темной магии, но они требуют больших возможностей. Портрет в библиотеке рассказал Гарри, что можно наложить заклинание Патронуса десять раз подряд, прежде чем быть готовым безопасно наложить проклятие Империус один раз. Это ничего не говорит о силе, которой должен обладать разум, чтобы противостоять искушению этих проклятий.

Морфин Гонт выглядит так, будто у него нет ни магии, ни силы воли, чтобы наложить Непростительное Проклятие. Но он очень похож на стереотипного Темного волшебника, которого представляют себе Светлые волшебники и ведьмы, с растрепанными волосами, дикими глазами и странными словами, которые слетают с его языка шипением. У него подходящее криминальное прошлое и подходящая семья для этой роли, так что он, очевидно, должен быть Темным волшебником, а Темные волшебники никогда не бывают добрыми, дружелюбными и не испытывают какие-либо положительные чувства.

Эти авроры, похоже, ничуть не сомневаются в своём вердикте.

После этого директор говорит Гарри, что он знает, что Том Реддл из мести убил свою семью и подставил своего дядю.

Гарри думает, что это смешно.

Как он может просто знать? Разве это не мог быть кто-то, кто хотел немного денег или просто хотел убить этих магглов или что-то в этом роде? Кроме того, директор ясно дает понять, что верит в способность Морфина использовать Непростительные. Почему он так уверен, что Морфин не использовал эти заклинания, тем более что все улики указывают именно на это?

Но он не задает вопросов. Как всегда на этих «уроках», Гарри молчит, следит за воспоминаниями, слушает их ошибочный анализ директора. Когда урок заканчивается, он уходит, не сказав больше ни слова.

Большего от него и не ждут.

Но в одном Гарри не сомневается, выходя на улицу той ночью: его родственная душа убила Тома Реддла-старшего и его родителей.

В самом деле, если бы Гарри узнал, что его родители живут где-то там, в безопасности, в тепле и сытости, а он спотыкается, избитый, голодный и всегда такой одинокий — больно-пожалуйста-помогите-мне-почему-никто-не спасет-меня, он, наверное, тоже сделал бы что-нибудь радикальное, а ведь он даже не в военное время живет.

***

На следующее утро в комнату входит Малфой, надутый, как павлин. Он делает вид, будто не провел почти неделю хорьком, пока Крэбб, наконец, не привел его к профессору МакГонагалл и не пробормотал что-то о неправильно произнесенном заклинании, высказывание, на которое она скептически подняла одну бровь, но не прокомментировала.

Увидев Гарри, он бледнеет, но продолжает, как ни в чем не бывало.

Другие мальчики наблюдают за Гарри, выискивая любое проявление доминирования, чтобы укрепить его положение как Правителя Года, а Гарри… ничего не делает.

Он никогда не хотел никакой должности. Если бы он хотел, то вступил бы в утомительную Политическую Игру и поднялся бы до Короля Слизерина со всеми секретами, которые он и его сеть призраков, портретов и домашних эльфов имеют и могут собрать, но он совершенно не заинтересован.

Он возвращается к своей книге.

Другие мальчики недоверчиво вздыхают, но быстро восстанавливают свою идеальную Маску Чистокровных и делают вид, что все в порядке, что их Правитель Года не отверг его новую позицию в иерархии. Они просто отрицают его силу. Немного поколебавшись, они возвращаются к восхвалению Малфоя.

Гарри переворачивает страницу и не обращает внимания на их растерянные взгляды.

У него есть браслет, чтобы проклинать желающих сунуться к нему.

Вечером, после дня, когда он усердно обучал своих учеников искусству игнорировать кого-то, пока они не разозлятся настолько, что взорвутся, Гарри снова вызывают к директору.

На этот раз воспоминание от домашнего эльфа. На нем изображен взрослый Том Риддл. Он ужасно выглядит, думает Гарри, слишком худой и бледный. Его улыбка слишком резка, глаза слишком холодны, а слова слишком добры.

Женщина ужасна. Мало того, что она чрезмерно самодовольна и перебарщивает с каждым жестом, у нее также нет ни инстинктов самосохранения, ни основных инстинктов. Взгляд Тома Реддла кричит Гарри об опасности, но Хепзиба Смит, похоже, этого не понимает.

Том Реддл вручает букет роз и целует вспотевшие костяшки пальцев.

В Гарри вспыхивает огненно-красная ярость. Ему требуется минута, чтобы понять, что происходит — он ревнует, потому что его-вторая-половинка-улыбается-прикасается-целует-эту-стерву. Он изо всех сил старается подавить это чувство, старается не сравнивать ситуацию с «я могу дотронуться