– Не знаю. Я помог ей сбежать, дал денег, а дальше… – Леонхашарт пожимает плечами. – Настя достаточно изучила кольцевой город, чтобы жить самостоятельно. И, учитывая обстоятельства, будет лучше, если я не буду знать, где она находится. Безопаснее.

– Это правда? – уточняет Гатанас. – Мы же с тобой на одной стороне.

– Я помню об этом и говорю правду. Если мы закончили с этой темой, я бы хотел поговорить о своей безопасности.

Сердце Гатанаса противно сжимается, он ждёт вопросов о странном поведении своего сына Тайгероса, обвинений, но Леонхашарт молчит. И это молчание затягивается, усиливая у Гатанаса ощущение уязвимости, какой-то неприкаянности из-за внезапного предательства сына.

Но Леонхашарт не спрашивает о нём, и Гатанас проявляет слабость, уводит тему в сторону:

– Хочешь, чтобы тебя подменял инкуб?

– Да.

– Хорошо, я организую… И ты случайно не знаешь, где может быть Шаакаран?

– Шаакаран? – от столь резкой перемены темы даже подготовившийся к допросу Леонхашарт теряется. – Наверное, дома отдыхает после шоу или очередных развлечений.

– Он исчез в тот день, когда я попал в больницу. Семья пыталась это скрыть, полагая, что Шаакаран что-нибудь учудил или явится сам, чтобы изгнать сменщика-инкуба, но Шаакаран не появился.

– При чём здесь Возмездие? Вы не занимаетесь исчезновениями.

– Существует вероятность, что он сбежал в другой мир.

– Шаакаран? Зачем? – не понимает Леонхашарт. – Ему и здесь хорошо.

– Я просто спросил, мало ли, вы же друзья.

– Мне сейчас слегка не до этого.

– Понимаю.

Помедлив, Леонхашарт спрашивает:

– Вам никогда не казалось, что мир, магия – живые?

Теперь очередь Гатанаса слегка растеряться. В последнее время такое с ним случается непозволительно часто. Разные мысли проносятся в его голове, но ни один из вариантов не задерживается, не кажется достойным полномасштабного осмысления, хотя тема не новая.

Когда Леонхашарту надоедает ждать ответа, он продолжает:

– Вы не думали, что магия Эёрана может быть нам полезна? Не как прикормка для Безымянного ужаса, а в целом – что существование Эёрана может быть нужно нам.

Возможно, будь ситуация менее напряжённой, Гатанас бы наконец задумался над этим вопросом, но сейчас он слишком устал, слишком боится не успеть завершить великое дело семьи, поэтому не может отстраниться от эмоций, кричащих, что сейчас не время для ерунды, Гатанас не может отстраниться от привычного образа мира – шаблонов.

Он скорее склонен предположить, что Леонхашарт выведал о своей участи и теперь ищет способы её избежать. И это разжигает в нём злость. Кровь приливает к лицу Гатанаса, разбавляя болезненную бледность, возвращая блеск потускневшим глазам:

– Что за глупости?

– Нарак среагировал на прилив Эёранской магии…

– Конечно, наш мир среагировал! Когда это чудовище, этот ужасный пожиратель магии  замедляет выкачку магии из Нарака, наш мир реагирует! Он радуется! Он жаждет свободы от паразита!

Их спор… да это даже спором трудно назвать, заканчивается быстро. И по тому, что тема местоположения Насти больше не поднимается, Леонхашарт догадывается, что за ним будут следить, чтобы найти её.

***

– Миледи Юмаат, показания приборов… – демон-лаборант переводит взгляд с неё на экран тонкого планшета в своих руках. – Они…

Робость перед начальницей охватывает его: мало ли как она отреагирует на интересные новости.

– Странные, – заканчивает за него Юмаат. Её сосредоточенное лицо снизу освещено сиянием интерактивного стола, глаза расширены. Зрачки, несмотря на сияние экрана-столешницы, тоже расширены.

– Д-да, – явившегося к ней демона пугает её оцепенение. Обычно Юмаат интересуется странностями, сразу оживляется, а тут она… словно задумывает что-то грандиозное, и это само по себе повод для напряжения пятых точек у всех подчинённых. – Странные показатели, магия…

– С магией происходит что-то непонятное, – снова помогает ему с отчётом Юмаат. – Она… будто меняется, структурируется…

– И её генерация за последнюю неделю в Нараке увеличилась, – демон нервно теребит край планшета. – На тысячную долю процента. Но за весь период наблюдений генерация магии только падала, а теперь… Мы перепроверили, это не погрешность приборов. Магия словно бы… как будто… – он застывает с приоткрытым ртом, не в силах высказать невероятное предположение.

– Показывает тенденцию к восстановлению, – снова заканчивает за него Юмаат. – Да, я вижу по отчёту. Очень интересно…

Демон закрывает рот. Опять миледи Юмаат разрешила ему отчитаться, но не предупредила, что она уже всё знает. Он-то думал, что она отчёт не видела! А она… она…

Но претензии миледи Юмаат не выскажешь, так что демон решает заплатить программисту, пусть чего-нибудь в программе подкрутит, чтобы было видно, просмотрен ещё не отправленный отчёт или нет. Правда, миледи Юмаат запрещает любые методы фиксации информации о том, что она смотрит и когда, но как-то спокойнее идти к ней с отчётом, когда знаешь, что она его уже изучила и успокоилась.

Перед выходом демон оглядывается: Юмаат всё так же неподвижно сидит за интерактивным столом и смотрит на отчёт с просто невероятной информацией: впервые за тысячелетия магии в Нараке чуть-чуть прибавилось, и это… чудо?

Возможно, но для Юмаат – просто загадка, требующая научного объяснения.

***

Сосредоточиться на лекции по истории не получается. Я пытаюсь слушать демона, но постоянно соскакиваю на собственные тревожные мысли.

Если судить по новостям и тому, что известно Катари (о том, что я это я, я прошептала ей в бассейне во время заплыва, и она не удивилась, вела себя, как заправский шпион) от Илантиха, Лео ни в чём не обвиняют, он живёт обычной жизнью. И я почти уверена, что этой обычной жизнью живёт инкуб, подменявший его на последнем конкурсе шоу.

То есть это значит, что Лео сейчас неизвестно где.

Но я за него не боюсь: просто железная уверенность, что он жив здоров. Возможно, это потому, что мы действительно истинная пара (сеть не выдала о них ничего конкретного, всё те же сказки о сверхсиле и небывалом единстве душ).

Поводом для серьёзного беспокойства становятся Котик, Манакриза, Лисса и прицепившийся к ним Мад: на следующий день после «Преобнажения» Шаакарана объявляют в розыск как пропавшего без вести и просят сообщить всё, что известно о его передвижениях и контактах за последние недели.

Объявление буквально взрывает информационное пространство Нарака. Самовлюблённый котейко, оказывается, довольно популярен, и теперь только и разговоров о том, где же он, бедненький, может быть.