— Это была твоя идея? Чтобы Лира следила за мной?

— Нет, — мама качает головой. — Я хотела тебе помочь, а не следить за тобой.

— Да, это больше похоже на отца. Что он ей пообещал?

Я поискал Лиру в сети, она действительно была подающей надежды моделью, ее биография не противоречила тому, что она сама о себе рассказывала. Наверное, мне было бы проще, окажись Лиран Р’харат тайным агентом Подводного ведомства, а не девчонкой, которая следовала за своей мечтой.

Мама пожимает плечами.

— Диггхард умеет убеждать. Может, карьеру, может, тебя.

— Меня?!

— Не тебя, конечно. Думаю, он надеялся, что она заинтересует тебя настолько, что ты позабудешь про Вирну Мэйс.

— Благодаря Лире я поселился в одном доме с Мэйс и ее сестрами.

Мама неожиданно смеется:

— Вряд ли он это планировал. Кажется, Диггхард сам себя переиграл.

Да, власть отца на судьбу распространяется, судьбу, которая так или иначе решила столкнуть нас с синеглазкой. А может, мы как магниты даже в огромном городе притягивались друг к другу. Притягивались и притянулись.

— Почему ты была против Мэйс?

— Я не была против, — поправляет меня мама. — Я понимала, что Диггхард не позволит вам быть вместе. Сделает все, чтобы разрушить ваше счастье, разрушит твою жизнь, как однажды разрушил мою, и не остановится ни перед чем.

— Можно сказать, у него получилось, — яростно выплевываю я. — Отец промыл Вирне мозги, при этом чуть ее не убив. Большая удача, что она не свихнулась, но зато полностью меня забыла.

— Я знаю, что эта храбрая девочка спасла тебя, а значит, рано или поздно все вспомнит.

— А если нет? Я сегодня возил ее в Кэйпдор и к ней домой, рассказывал ей про нас, даже поцеловал, но она так меня и не вспомнила. Если она так и не вспомнит меня?

— А это обязательное условие?

— Что?

— Обязательно, чтобы она вспомнила?

Что за глупый вопрос?!

— Я люблю ее, а она это забыла. Что здесь непонятного?

Я злюсь, а вот мама лишь загадочно улыбается.

— Разве Вирне нужна память, чтобы это увидеть? То, что ты по-прежнему ее любишь. Она может вспомнить, а может и не вспомнить ничего, но в твоих силах показать ей свою любовь. Однажды эта девочка уже тебя полюбила. Просто позволь ей влюбиться в тебя снова.

Чувствую себя так, будто меня по темечку огрели. Потому что это так легко и просто, и одновременно очень сложно. Что, если синеглазка меня не полюбит? Это страшнее гигантских волн и действующих вулканов. Но это в моих руках.

Сделать ее счастливой.

И это лучший совет, который я получал.

— Спасибо, мама.

В прошлом я бы ее обнял, но сейчас между нами много всего. По моему лицу мама все понимает и натянуто улыбается, принимая то, что есть. 

— Пожалуйста, дорогой. Я счастлива, когда ты счастлив.

— Пора это менять и начинать жить для себя. Чем хочешь заняться?

— Тем, о чем всегда мечтала, и чем уже занимаюсь. — На мой вопросительный взгляд, она объясняет: — Я сегодня работала в больнице, помогала пострадавшим от взрывов въерхам и людям… То есть лиархам! Никак не привыкну.

Между нами повисает неловкое молчание, которое я нарушаю первым.

— Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Если вдруг тебе что-то понадобится…

— Благодарю, мой мальчик. Чтобы там ни думал твой отец, я и Джубо твоя семья.

— Кажется, моя семья становится все больше и больше, — бормочу себе под нос, но мама слышит.

— Я бы хотела познакомиться с девочками Мэйс. Пригласишь их на ужин?

— Не уверен, что это хорошая идея.

Улыбка сбегает с ее лица.

— По крайней мере, пока.

Она кивает.

— Я понимаю.

Некоторые разговоры не стоит заканчивать, и этот один из них. Он остается открытым, и пусть он таким остается. Я просто не вижу нашего общего собрания. Не представляю его.

Вопреки всякой логике ноги сами несут меня в спальню Вирны. Точнее, в комнату, где она спала одну ночь. Этой ночью она далеко от меня, но если просто упасть лицом в подушку и вдохнуть ее запах, мой океан становится чуточку ближе. Самую малость.

Но мне пока хватит и ее.

А потом я сделаю все от меня зависящее, чтобы мы были вместе.

Вирна Мэйс

Меня встречают все: Лэйс, моя старшая сестра, Митри — средняя и Тай — младшая. Я так долго откладывала эту встречу (можно ли назвать пару дней «долго»?), что сейчас у меня холодеют ладони. Мне казалось нереальным быть рядом с ними, с теми, кого я безумно любила, и не помнить о них ничего. Пауза обрывается грохотом захлопнувшейся за моей спиной двери, стоит невероятных усилий не развернуться и не бежать за Лайтнером.

Во-первых, потому что меня по-прежнему до безумия к нему тянет.

Во-вторых… во-вторых потому, что мне дико, невыносимо страшно. Эти девочки точно мои сестры, мы все как отражения в разных вариациях, и я цепляюсь за выдранные из себя воспоминания, чтобы воскресить в себе те чувства, которые у меня отняли.

— Привет.

— Привет, — это говорит Лэйс.

Митри мнется, а вот Тай подбегает ко мне и обнимает за талию.

— Нам сказали, что ты потеряла память, — говорит она, запрокидывает голову и добавляет: — Но я все равно тебя люблю.

— Тай, — Лэйс приближается и кладет руку ей на плечо, — позволь Вирне прийти в себя.

Малышка отступает.

Я не знаю, откуда в моей груди рождается спазмом это «малышка», но оно сдавливает грудь настолько, что становится трудно дышать. Тай недавно пошла в школу, и она самая маленькая из нас, но в ее глазах я вижу серьезность, которую мне не показали воспоминания. Или, возможно, раньше ее там попросту не было. Потому что она вместе с нами пережила все то, что произошло на берегу. У миротворцев. Вообще.

Грудь снова сдавливает.

— Думаю, нам не стоит стоять здесь, — хмыкает Лэйс. — Пойдемте на кухню.

Я выворачиваюсь из куртки, стягиваю ботинки и шапку, и мы вместе идем на кухню. Ее я помню смутно, как и квартиру в целом, она мелькала в моих воспоминаниях какими-то блеклыми штрихами.

— Вартас еще с волонтерами, — говорит Лэйс. — Помогает разгребать последствия, перевозить раненых. А мы только недавно вернулись, так что вам здорово повезло.

Волонтеры. Помощь пострадавшим от зачистки.

— Почему вы не позвали меня? — вырывается само собой, и девочки переглядываются.