выходу. Выждав пять минут, мы вернулись. Умка покинула свой угол и сидела возле стола, с острым интересом (надеюсь, не плотоядным) следя за парящим над столом Шур-шуром, вокруг которого летало что-то вроде большой мохнатой мухи или чёрного шмеля. Вид у моего питомца был умиротворённый и медитативный.

– Позови камеру, – велела я бандиту. – А ты, Шур-шур, пока вернись на руку. Вдруг Шрам без стука заявится.

– Если заявится, пожалеет об этом, – пообещал Рур и выставил вперёд руку ладонью вверх. Ему даже говорить ничего не понадобилось, так как камера тут же послушно уселась на ладонь.

Мы с интересом её рассмотрели. Она и в самом деле видоизменилась: покрылась мехом, отрастила мелкие прозрачные крылышки, цепкие лапки и хоботок. Ещё у неё появилось два выпуклых глаза. Умка аж взвизгнула от любопытства и привстала на задние лапы, тоже пытаясь рассмотреть существо поближе.

– И что теперь? – уточнила я. – Как проверить, получилось ли у нас?

– Даже не представляю, – хмыкнул Рур. – До переделки камера активировалась слабым магическим импульсом. А сейчас она стала живым существом, и я представления не имею, как именно с ней работать. Для начала надо понять, как получать с неё изображение.

Пушистое существо на ладони пискнуло, снова сорвалось в полёт и присело на стеклянную дверцу одного из шкафов.

– Что это значит?.. – нахмурилась я.

Рур внезапно хмыкнул и посоветовал:

– Присмотрись к дверце.

Честно сказать, до меня дошло не так быстро. Я присматривалась некоторое время, прежде чем обнаружила, что отражение комнаты в тёмном стекле выглядит как-то не так. Комнату было видно совсем с другого ракурса. А потом мохнатая муха сорвалась в полёт, и изображение в стекле задвигалось вместе с ней. Через стекло мы смотрели на комнату её глазами!

– Ого, – только и сказала я. – Выходит, она может даже к зеркальным поверхностям подвязываться! А к ноутбуку? Или к телефону?

– Дождёмся Шрама и проверим, – решил Рур. – В любом случае прорыв грандиозный. Ты просто невероятна.

Мне было приятно это слышать. И приятно было в очередной раз впечатлить непробиваемого Рура. Несмотря даже на то, что это закапывало меня ещё глубже, ведь с каждой такой победой я становилась всё более незаменимой.

– Будешь кофе? – предложил он, не дав мне погрузиться в самокопание. – Только в этот раз готовлю я.

– Не откажусь… – Что поделать, так сейчас действительно безопаснее. А кофе хочется!

Шрам явился минут через десять. Он выглядел взмыленным и перевозбуждённым. Обежав стол с противоположной стороны от того места, где сидела я, он открыл перед Руром ноутбук и ткнул пальцем в перенесённый туда чертёж с цветовыми пометками.

– Всё совпало, шеф! Все заметки наших бывших шпионов, которые я только смог откопать, указывают на то, что схема вражеского логова точная! Вот здесь отмечены цветом все участки, которые нам уже знакомы по прошлым докладам!

Он выразительно уставился на Рура, отчаянно надеясь, что тот всё-таки скажет, как у него в шкафу появилась загадочная синяя папка со сверхсекретной информацией. Зря. Рур кивнул, будто не сомневался, что со схемой всё в порядке, а потом глянул на мошку под потолком и строго распорядился:

– Попробуй перенести изображение сюда!

Шрам почему-то решил, что это обращено к нему, уставился на суровое начальство и, вжав голову в плечи, осмелился уточнить:

– Что надо сделать?

В этот момент мошка спикировала прямо на экран и уселась посередине. Изображение рабочего стола дрогнуло, на мгновение пошло рябью, а потом на экране развернулось видео. При этом с дверцы шкафа оно исчезло. Я специально глянула, чтобы в этом убедиться.

– Что это?! – выпучился на странное насекомое Шрам. У него аж рот приоткрылся.

– Камера. Секретная разработка, – ровно пояснил Рур, словно не произошло ничего особенного. Мушка взлетела и снова начала нарезать круги. Картинка задвигалась, показывая кабинет её глазами.

– Но как она подключилась к нашей сети?! Это невозможно! У нас магическая защита связи стоит, вы же знаете! Она должна была среагировать на подключение постороннего оборудования!

Шрам схватил ноутбук и начал лихорадочно жать на клавиши, бормоча при этом:

– Невозможно… невозможно… ни одной новой программы не установлено, никакого нового устройства не отображается. Видео просто появилось и всё! Будто само по себе! Система его даже не видит, – он аж охрип и замолчал, не в силах продолжать. Похоже, на него сегодня свалилось слишком много открытий.

– Значит и вражеская защита ничего не заметит и не распознает, – заключил Рур. Он определённо был доволен. – Именно это нам и нужно. Осталось только пронести камеру в штаб конкурентов и подкинуть куда-нибудь поближе к закрытым территориям.

Ошеломлённый Шрам снова выпучился на него, мотнул головой, попытался что-то сказать, но закашлялся – видимо, от крайнего потрясения у него пересохло в горле.

– Надо попить, – пожалела беднягу я и встала, собираясь налить воду из кулера. Однако Шрам дожидаться не стал. Услышав мои слова о питье, он, совершенно, видимо, себя не контролируя, глянул безумным глазом перед собой, узрел там чашку с давно остывшим кофе, специально сдвинутую в сторону, схватил её и сделал глоток.

Мы с Руром переглянулись и уставились на него, с интересом и опаской ожидая, что будет дальше.

Вообще, когда Рур наводил две новые порции кофе, он почему-то не стал выливать тот самый, первый напиток, в который я случайно всадила магический разряд. Наверное, его грызло любопытство, каким же действием он обладает. Вместо этого опасная жидкость была бережно отставлена в сторонку. Возможно, её планировалось потом на ком-нибудь испытать. Вот и испытали…

Глава 62

Шрам икнул, мотнул головой, прочистил горло и… всё. Никаких изменений не проявилось. Чесаться он не начинал и вообще выглядел вполне себе неплохо. Даже, кажется, кофе помог ему прийти в себя. Может, это и есть его особая сила – приводить в чувство? Тогда свойство крайне полезное…

Я уж успела призадуматься и прикинуть широкие возможности применения нового напитка, когда Шрам, наконец, прервал паузу.

– Шеф, выходит, мы теперь можем… – начал рассуждать он и тут же замолчал, жалобно ойкнув и дико вытаращившись на чашку, из которой только что пил. Умка изумлённо тявкнула. Ведь всё бы ничего, но прославившийся своими боевыми отметинами бандит говорил красивым, мелодичным, нежным, практически мурлыкающим… женским голосом! Такой голос мог бы принадлежать трепетной блондинке или милой гламурной фигуристой брюнетке с женственными формами и кукольным лицом… он несомненно украсил бы и ту, и другую, ввергая окружающих мужчин в пучину эротических фантазий одним своим звучанием…

Но из уст брутального Шрама слышать подобные звуки было настолько странно и неестественно!

От несоответствия