твои слова сейчас очень меня радуют и очень много значат для меня. Это значит, что ты переживаешь за свои поступки и способен на раскаяние. Повторю, это очень много значит и это замечательно. Спасибо тебе за это, Толя. И знай: люди, у которых ты искренне попросишь прощения, будут молиться за тебя и всегда тебе помогут. Хотя, говорю еще раз, я тебя предателем не считал и не считаю… Все, Толя, времени у меня совсем не осталось. Если у тебя будет возможность, заходи в храм. Я всегда буду рад тебе". — "Спасибо, Константин Евгеньевич. Зайду, если получится. До свидания!". — "Храни тебя Бог!".

Толик смотрел в спину удаляющемуся Княжичу и чувствовал, что на душе у него потихоньку светает. Время, отпущенное ему Венькой, утекало с каждой секундой, достать спасительные деньги никак не удавалось и вряд ли удастся, разве что чудо содеется, но разговор с бывшим учителем, выучившимся на дьякона, почему-то повлиял на Толика умиротворяюще. Было что-то в рассудительном тоне Кости, в его словах, в этой его всегдашней благостной, ну, точно поповской улыбке, что приглушило и смягчило отчаяние и безысходность Толика. Правильно он все-таки сделал, что зашел в парк. Хоть и застал его разрушенным и оскверненным. Вот лишь эта лавочка и уцелела. По-моему, та самая лавочка, на которой он поцеловал Нику в девятом классе — тогда, в ноябре, в день первого снега и смерти деда. Ника, Ника… Ну, конечно, Ника! Толик хлопнул себя по колену. Ника — вот кто ему сейчас нужен! И сейчас, и всегда. Он вдруг все понял, понял, кого ему недоставало в Америке все эти годы, кого он так хотел увидеть в России — даже больше, чем отца и сестру. Нику. Конечно, Нику. Нет, он не может признаться и самому себе, что все это время продолжал любить ее, но… она была единственной девушкой в его жизни, кого он когда-либо любил. Пусть по-детски, сумасбродной, бестолковой и недолгой любовью подростка, но любил. И сейчас она снова нужна ему. Она — его спасение. Ника не позволит Веньке убить его, когда все узнает. Венька так обожает ее, так предан ей, что не сможет отказать Нике. Она поможет Толику. "Люди, у которых ты попросил прощения, всегда помогут тебе", — сказал Костя. Толик уже просил у Ники прощения — в больнице, после аварии, но она тогда не знала, за что он его просит, а он не объяснил. Сейчас он ей все объяснит, все расскажет, попросит у нее прощения, как у Кости, а потом попросит помощи. И она ему поможет. Ника поможет. Ника никогда не предаст и всегда поможет. Венька, правда, запретил Толику искать с ней встречи, пообещал пристрелить на месте… Но, возможно, его сейчас нет дома, а Ника есть. Венька же сказал, что она всегда дома. Лишь на это Толик сейчас и может уповать. Это его единственная возможность сохранить жизнь.

Он побежал к выходу из парка. Задремавший было "жигуленок", взвизгнув шинами, рванул с места, словно немолодая, но еще сохранившая последние силенки лошадь, которую огрели хлыстом. Толик несся по улицам в сторону речного моста и молился, чтобы на трассе ему не попался новый гаишник и черный "ниссан" не преградил путь. И чтобы Ника была дома. А Веньки не было. Именно эта комбинация будет для него спасительной.

…"Ниссан" замаячил у него за спиной, когда Толик перемахнул через мост. До особняка бывшего одноклассника было уже рукой подать. Толик разглядел столпившиеся на поляне тяжеловесные аляповатые псевдозамки за неприступными заборами. Венькин замок в самом центре и немного в глубине. Как логово медведя. Башня, часы, красный флаг на шпиле — все, как рассказывал отец. Он совсем рядом, осталось совершить последнее усилие, последний бросок. Вот и съезд с трассы, вот и дорога, ведущая к замкам. Толик бросил лихорадочный взгляд в зеркало: "ниссан" висел на хвосте, однако не атаковал. Еще чуть-чуть, еще… Все, приехал, слава Богу! Толик выпрыгнул из машины и затравленным зайцем кинулся к бордовым воротам с вензелем "ВВУ". Но не успел постучать в них. Чьи-то крепкие руки схватили его сзади за плечи и грубо развернули. Перед Толиком стоял невысокий парень с рассекающим правую бровь надвое шрамом. Это было единственным на его лице, что подпадало под определение "особые приметы". Во всем остальном лицо коротышки ничем не отличалось от физиономий тех Кинг-Конгов из "вольво". Как и лицо прикрывающего коротышку с тыла бугая. Одинаковые лица, прически, куртки… Венька их, что, в инкубаторе выводит?

"Ты куда летишь, чудила? — спросил невысокий. — Бен тебе что сказал? Чтобы ты бабки искал. Ты уже нашел, что ли?". — "Почти… Мне нужно увидеть Нику. Веронику Сергеевну". — "Зачем?". — "Мне нужно передать ей кое-что очень срочное и очень важное". — "Скажи мне — я передам". — "Не могу. Я должен сказать это лично ей". — "Ни хрена. Бен на это санкции не давал". — "Послушайте, как вас зовут?". — "Жвала". — "А по имени?..". — "Жвала меня зовут". В воротах открылась железная дверь, и в проеме возник услышавший разговор охранник — молодой, простодушного вида блондин-губошлеп. "Понимаете, Жвала, — просительным тоном заговорил Толик, — Вероника Сергеевна — моя бывшая одноклассница. Как и Вениамин Валентинович. Мы учились в одном классе, дружили. Она меня помнит и будет рада мне, поверьте. Мы не виделись больше десяти лет. И сейчас мне нужно увидеть ее всего на пять минут. Только на пять минут. Вы думаете, что я могу ей чем-то навредить? Клянусь вам, она — мой друг! Я за нее жизнь отдам! Ну, что случится, если я поговорю с ней пять минут? У меня нет никакого оружия, обыщите (он поднял руки). Ну, хотите, вы будете стоять рядом во время нашего разговора?.. Хотите? Только пять минут, очень прошу вас, Жвала! А потом можете отвезти меня к Вениамину Валентиновичу. Или сами пристрелите где-нибудь".

Невысокий слушал, сдвинув вместе целую и рассеченную брови. "Ни хрена, — сказал он, когда Толик закончил свой челобитный монолог. — От Бена никаких команд на этот счет не поступало". — "Тогда позвоните ему прямо сейчас. Или позвоните Веронике Сергеевне. И скажите, что Толик Топчин хочет ее увидеть. Пожалуйста, позвоните! Пожалуйста! Я все скажу по телефону". Невысокий подумал, достал из кармана кожанки трубку и, не обронив ни слова, принялся нажимать кнопки. Этим и воспользовался Толик. Стремительно нырнув в проем, он с силой пихнул локтем в грудь блондина и ринулся по вымощенной рельефной плиткой тропинке к дому. Охранник хоть и не ожидал диверсии,