Вчера, когда он ездил в деревню Иман эль-Бадри, ему дали старенький «фиат-уно».

Для путешествия, которое он задумал теперь, требовалось что-нибудь более выносливое.

Я так напряженно думал о предстоящей зачистке (если угодно, зачистке зачисток), что новость о моем провале подействовала на меня не так сильно, как могла бы. Конечно, я испытал потрясение: каково услышать, что в дело впутана семья, а самому получить предупреждение. Но удивляться было нечему. Меня с самого начала мучили сомнения по поводу собора. Не следовало торопиться. Торопиться и осуществлять задуманное раньше, чем планировалось.

Но что сделано, то сделано. Прошлое не перепишешь. Теперь вся моя энергия сосредоточена на новом задании. Прошлое следует уважать, но нельзя позволять прошлому себя расхолаживать – это еще один урок, который преподали мне родители. Я смотрел в будущее, мое и семьи.

Хлористый калий как вариант. Или инсулин. Теперь самое главное – ловкость. И то и другое не оставляет следов. Однако, учитывая срочность, могут возникнуть проблемы с приобретением.

Надо сосредоточиться. По тому, как обстоят дела, я склонялся к более простому: никаких игл, ничего обременительного. Пользоваться только тем, что имеется в помещении. Потренировал кулаки и руки, выбрал приемы, как применить силу и при этом не оставить синяков.

Тонкий баланс. Но его необходимо соблюсти. И таким образом я буду избавлен от необходимости смотреть в лицо. Обычно меня такие вещи не волнуют. Но эта зачистка не обычная. Она, как говорится, водораздел.

Не расплакаться бы. Я не такой уж сентиментальный человек – это не соответствовало бы роду моих занятий, но грандиозность предстоящего шага такова, что я не исключаю и этого. Как бы внешне ни развивались события, связь по-прежнему существует. И отсечь ее не так-то просто, даже если отсечение необходимо.

Я добавил к списку того, что следует взять, бумажные носовые платки. Надо надеяться, что они мне не понадобятся, но как знать. Времена такие неопределенные. В такие времена предусмотрительность превыше всего.

Дорога в Аравийскую пустыню

По прямой от Луксора до горы Эль-Шалул меньше ста сорока километров. Вела бы туда прямая дорога, Халифа за час бы добрался до места.

Но никакой прямой дороги не существует. Лишь петляющие накатанные колеи и прожаренные солнцем дикие пространства гор, крутых откосов, усыпанных гравием котловин и песчаных долин. Отпугивающий человека природный лабиринт, скрывающий лабиринт рукотворный. Даже для «лендровера-дефендера», автомобиля, сконструированного специально, чтобы сражаться с бездорожьем, этот путь был непростым. Опасным нарушением первейшего закона путешествий по пустыне: никогда не отправляться в дорогу в одиночку.

И все же Халифа решил попытаться. Не мог дождаться, когда египетская бюрократическая машина со скрипом совершит бесконечный оборот. Не терпелось узнать. Если путь станет слишком тяжел, всегда можно повернуть обратно. А на случай если попадет в беду, он взял полицейский спутниковый телефон. Все будет хорошо, твердил он себе. Нелегко, но он справится.

Прежде чем пуститься в дорогу, он заехал домой и сказал Зенаб, что ему нужно по работе побывать в Марса-Аламе, где он скорее всего задержится до вечера. Ложь, но он не хотел, чтобы жена волновалась. В Аравийской пустыне люди погибают даже со спутниковыми телефонами, а она уже потеряла сына.

Еще пара остановок, чтобы купить необходимое: лишнее горючее, запас воды, фонарь, сигареты, сыр, жареные гороховые шарики таамья, лепешки из непросеянной муки аиш балади. И он готов к поездке в пустыню. Рядом на сиденье лежала подаренная ему Омаром карта центрального пустынного плато и тетрадка Пинскера.

Определение местоположения рудника не представляло трудностей. Другое дело – как туда попасть, вот в чем заключалась проблема.

Халифа решил, что постарается как можно ближе подобраться к своей цели, используя дороги с твердым покрытием. И хотя это вдвое увеличивало расстояние, поехал сначала на юг, к Эдфу, где свернул на восток по шоссе Двести двенадцать и направился в сторону Марса-Алама и Красного моря. На полпути шоссе круто повернуло на север. Халифа рассчитал, что если съехать с дороги в высшей точке петли, до района рудника останется не больше пятидесяти километров по бездорожью. Долгий путь, учитывая крайнее негостеприимство местности, но каждый сэкономленный пустынный километр увеличивал его шансы добраться до цели.

Были еще две причины, по которым он выбрал именно этот маршрут. Судя по тетради Пинскера, англичанин подъехал к шахте с этой стороны. И по этому сектору пустыни проходили колеи грузовиков, о которых сообщали исследователи Хелуанского университета, проводившие с воздуха топографическую съемку местности. Имела ли колонна какое-либо отношение к руднику, он понятия не имел, но автомобильные следы по крайней мере свидетельствовали о том, что местность относительно проезжая.

Движение по шоссе номер два было интенсивнее, чем накануне вечером, и детективу, чтобы добраться до Эдфу, потребовалось почти два часа. Зато, свернув на Двести двенадцатое, он остался в одиночестве – лишь поблескивала ниточка асфальта, петлявшая среди выбеленных солнцем камней и песка. Халифа миновал на выезде из Эдфу полицейский пост, затем пару небольших поселков – Эль-Каннаис и Баррамию, жалкое скопище глинобитных построек, прилепившихся к дороге, словно к дающей жизнь пуповине. Кроме этих поселений, других признаков присутствия человека он не заметил. За час, который потребовался, чтобы добраться до северной точки петли, навстречу попался всего один автомобиль – груженный овцами пикап «исузу». Казалось, дорога проходила по Марсу.

Вскоре после одиннадцати Халифа замедлил скорость и остановился, Судя по карте Омара, он находился в том месте шоссе, от которого было ближе всего до горы Эль-Шалул. Он вышел из машины и, прикрывая глаза от солнца, посмотрел на север. Перед ним простиралось песчаное пространство с вклинившимися в него невысокими холмами, за которым в небо вздымались желтовато-бурые горы. Чем дальше на север, тем они были выше и растворялись на горизонте в грозной дымке центрального плато.

Детектив закурил, размышляя, не напрасно ли затеял эту поездку. Зная в глубине души, что делать этого не стоило, но опасаясь, что чем больше станет об этом думать, тем вернее откажется от своего предприятия, начал действовать. Вылил в бак канистру солярки, приспустил у «лендровера» шины, чтобы стало лучше сцепление с дорогой. И свернул с шоссе в неизвестность.

Первые десять километров дались неожиданно легко. Он, не увеличивая скорость и оставаясь на второй или третьей передаче, петлял меж холмов, а затем оказался в широкой, идущей в нужном направлении вади. Холмы становились все выше, с боков поджимали внушительные волны камней. Сама вади оставалась относительно ровной, и он быстро продвигался вперед.

Но это продолжалось недолго. Согласно карте Омара, вади вливалась в другую долину, большего размера, которая сначала изгибалась на запад, прежде чем снова повернуть на север. Но на карте не значилась гряда валунов, перегораживавших выход из нее и препятствовавших проезду не хуже столбиков ограждения. Халифа попробовал убрать пару валунов, но не сумел даже сдвинуть их с места. А склоны вади были слишком круты, чтобы попытаться взобраться на них на машине и объехать преграду. Не оставалось иного выбора, как повернуть назад и искать другой путь.