Я повернулась и через бурелом бросилась бежать к учебномукорпусу… Там, на третьем этаже, я и нашла доктора Панчера, на психодраме…

— Послушайте, Миша… — задыхаясь, проговорила я… —во-первых, у вас там загорелся бассейн…

— Уже? Классно, да? — воскликнул тот, подмигиваясвоим бедовым инструкторам, приглашая повеселиться надо мной, — такдавайте трубить в пионерские горны, бить в барабаны, вызывать друзей-пожарных…

— Во-вторых, за это повальное подростковое блядствовсех нас еще ждут огромные неприятности… Но, главное, — продолжала я,игнорируя шутовские его, в комическом ужасе, вытаращенные глаза… — главное, увас там один мальчик — рыженький, даже красноватый такой, финикиец… Откуда онвзялся?

— Что сие значит, коллега! — улыбнулсяПанчер. — Это Андрюша, постоянный участник наших лагерей… Чего вы такиспугались? Он вас не съест…

— Но он даже по возрасту… почему он околачивается средивзрослых?

— Вы что-то путаете, коллега… Андрюше восемнадцать лет,и все документы у него в порядке… мандат на восхождение… Отдохните, дорогая,вам вредно волноваться. Пусть ребята оттягиваются, пусть самовыражаются, немешайте вы им. Занимайтесь, на здоровье, своими пенсионерами, у тех гормоныотыграли, они вам в подоле не принесут…

Не слушая дальше, я помчалась к Петюне, который по идеедолжен был бы замещать отсутствующего Клаву… И нашла его в буфете, уже совсемразмякшего, доброжелательного и мудрого…

— Гурвиц, слушайте внимательно, я предупреждаю вас:там, в этом бассейне, наш славный молодняк черт те что сейчас вытворяет! Но это— ладно, за их нравственность пусть отвечает Панчер и их родители, я о другом:среди молодежи есть мальчик, очень опасный, он маньяк, поджигатель… Он спалитсейчас всех нас окончательно, подчистую!!! И, главное, он маленький, то ливозрастом, то ли ростом, надо разобраться, — может ли он болтаться средивзрослых…

Петюня улыбнулся мне приятно, потер ладонями лицо, сказал:

— Насчет маленьких я вот что вам скажу: у меня вмолодости был приятель, карлик… не то что карлик… но… недоросток такой… И врачиего послали на вытяжку… Знаете, это когда подвешивают за руки, и ты висишь, каквобла…

Я напряженно слушала, ежесекундно помня о том, что сейчасзапылает все «Пантелеево»…

— Так вот, самого-то его не вытянули, но руки сделалисьдлинные-длинные…

— Ну и что? — спросила я, близкая к обмороку.

— Да ничего, — ответил пьяный Петюня. — Это япросто так… вспомнил… к тому, что вы вот сейчас мне из… изложили…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

…«Бежать отсюда!» — думала я, лихорадочно запихивая в сумкукосметичку, колготки, футболку… — «К чертовой матери, и даже еще дальше…Господи, когда уже закончится весь этот бред!»

Зазвонил мобильник, и меня продрал вдоль позвоночникаистеричный голос дочери. Вернее, это был даже не голос, а задыхающийся визг:

— Ма-а-а-мы-гори-и-им!!! Тут вертолеты летают!!! Я водутаскаю, ма, что выносить?! Что выноси-и-ить?!

— Себя!!! — похолодев, завопила я. — Бросайвсе, беги на улицу!!!

Что-то там стукнуло, — видимо, она бросилатрубку, — и я, совершенно обезумевшая, помчалась вниз, в холл, где сиделважный и строгий Шая.

— Шая, дай машину, у меня пожар!!! — заорала я,заикаясь от ужаса.

— Не дам! — строптиво сказал Шая. — Ты жезнаешь, машина дежурит здесь для экстремальных случаев. Если, в случае чего…

Я вылетела из холла и помчалась по аллее к воротам, потомопомнилась, остановилась, судорожно набрала номер Славы. В конце концов, пока ястану ловить попутку на шоссе, пока…

— Слава, миленький, спасайте!!!

— Ильинишна?! Господи, что за голос…

— Дома опять пожар, там Ева одна, связь нарушена!!!..

— Ой, только не войте, Ильинишна, вы ж крепкая баба…

— Умоляю, я в «Пантелеево», Шая машину не дает!!!

Слава колебался ровно секунду.

— Я, в общем, недалеко тут… Только не на «жигулях», ана казенном «форде»…

— Да хоть на самокате!!!

— …и у меня тут кое-что… ну, я с некоторым… грузом…Ничего? Не выдадите?!

— Я на шоссе!!!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Microsoft Word, рабочий стол,

папка rossia, файл pokoinik

«…иногда думаю — пригодится ли все то, что второпях язаписываю между душем и завтраком, в темные эти, рассветные час-полтора, когдавсе пережитое кажется вдвойне нереальным… Ну разве можно поверить, что я вдействительности пережила вчера то, что пережила?

…Слава и вправду пригнал «форд» в считанные минуты, потомучто был в это время — огромная удача — в Химках! Удача и то, что пробок на этомнаправлении не было… А главная удача, что Ева, — в то время как пожарные,выгнав всех из квартир, уже привычно заливали пеной щербатые площадки,лестницы, лифт нашего подъезда, — догадалась босиком, вернее, в одномшлепанце, который она меняла то на одну, то на другую ногу добежать к подругена Ордынку, и оттуда позвонила, что цела, отпоена чаем, одета-обута идожидается меня в тепле… Я представила, как обернутая штопаным и выцветшимфлагом с крыши израильского парламента, моя дочь в одном шлепанце бежит поОрдынке — и сердце мое закатилось в груди…

…Когда увидела встревоженное и смущенное лицо Славы в окнеказенного «форда», раскаялась в своей бабской несдержанности.

— Слава, простите мою истерику, дернула вас, а с Евойуже все в порядке…

— Ну, слава аллаху, я уж со страху чуть не обоссался…Тогда, знаете, просьба у меня к вам… Погодите, не в салон… Сюда, рядом со мной…

— Почему?

— Ильинишна… вы обещали не выдать…

— А в чем дело, Слава? — спросила я, забираясь насоседнее сиденье… — Что стряслось?

— Да вот, использую казенный транспорт в личных целях…Но только вы ни о чем как бы… того… ладно?

— О, Господи, что за конспирация? Вы что — контрабандуперевозите? Наркотики? Трупы?

— Именно, — сказал он без тени улыбки. — И,доверяя полностью, даже попрошу вас, поскольку с пожаром вашим утряслось,съездить сначала со мной по одному адресу…

…И пока мы с ним ехали, он поведал, сокрушаясь, что, бывает,использует казенный «форд» для перевозки жмуриков, — при московских-топробках, знаете, Ильинишна, мне не обернуться, ежели транспорт менять… А так,вынимаю из «форда» два сиденья, и гробина, как миленький, входит, —правда, впритирку… Но сегодня случай особый…

— Получаю вызов куда-то в Химки… С трудом нахожустрашенную пятиэтажную хрущобу, звоню, вхожу… квартирка однокомнатная, пустая,загаженная, прихожка — полтора на полтора. И лежит усопший, прямо как был — сбутылкой. Видно, во время возлияния, причем длительного, его хватил Кондратий.Лежит на раскладухе, челюсть подвязана, руки платочком подхвачены на груди, вкаком-то засаленном старом костюме. Рядом с ним его сожительница-собутыльница,с двумя фингалами на роже, вся синюшная и тоже — на грани отброса копыт. Ну,говорю, давай, зови кого-нибудь из мужиков, надо помочь гроб внести. А она мнеголосит, — никого у нас н-е-е-ету, сироты мы кру-у-у-глые, помочьне-е-е-кому. Однако после моего матерного речитатива позвала все ж та-ки ещедвоих каких-то алкашей, тоже кандидатов, скорое захоронение… Ну, втащиликое-как стоймя пустой гроб, кувыркнули туда усопшего, стали выносить к «форду»…А гроб-то через прихожую и не проходит! Это я, признаться, впервые такуюпланировку вижу, чтоб строители настолько верили в бессмертие жильцов… Стали мыдумать… Один говорит, — давай привяжем его, а гроб стоймя понесем. Э, нет,говорю, закон центра тяжести — живот тяжелый, ноги легкие… — он выпадет… Решиливывалить покойничка обратно… Тут вы мне и позвонили… Ну, могли я вас бросить вбеде, Ильинишна?.. А теперь, значит, надо нам все же его забрать, хоть в гробу,хоть даже и так… а там уж, в моржатнике, его обрядят, подберут ему домовину покомплекции…