Но в этом случае Германия неизбежно должна была столкнуться с другой проблемой. Возобновление неограниченной подводной войны почти неизбежно вело к появлению Соединенных Штатов в рядах союзников. Резкие ноты президента Вудро Вильсона после потопления «Лузитании» в мае 1915 года привели к прекращению первой неограниченной подводной кампании. В таких обстоятельствах канцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег и германское министерство иностранных дел совсем не рвались начинать новую. Командование флота отмело все возражения штатских министров, утверждая, что Великобритания будет удушена голодом и капитулирует еще до того, как американские военные усилия принесут какие-то плоды. Расчеты моряков показывали, что подводные лодки могут достичь этой цели, если будут топить в среднем 600000 тонн торговых судов в месяц в течение 5 месяцев подряд. А такую цифру они гарантировали. Армейское верховное командование поддержало предложения адмиралов, и в январе 1917 года кайзер дал флоту свободу действий.

Хотя Соединенные Штаты действительно объявили войну Германии 6 апреля 1917 года, некоторое время казалось, что немцы сумели добиться своего. С начала февраля и до конца июля 1917 года германские лодки действительно топили 658000 тонн союзных и нейтральных судов в месяц. К концу апреля отчаявшийся Джеллико решил, что война проиграна. Однако и он, и немцы сделали 2 ошибки. Первая заключалась в переоценке воздействия таких потерь. Хотя они были очень тяжелыми, подвоз снабжения в Великобританию не прекратился. Вторая заключалась в неспособности оценить результаты введения системы конвоев. Еще в эпоху парусных флотов выяснилось, что безопаснее посылать торговые суда группами под охраной военных кораблей, чем позволять им следовать самостоятельно.

В течение нескольких месяцев Джеллико отвергал предложения Адмиралтейства ввести систему конвоев, убежденный в том, что это неосуществимо. Однако в конце апреля он был вынужден сдаться. К концу августа система конвоев охватывала практически все океанское судоходство. Суда прибывали в английские порты и покидали их в составе конвоев. В результате потери снизились на 50 %, хотя причина этого была не столь очевидна, как могло показаться на первый взгляд. Успех конвоев не был результатом успешного отражения атак подводных лодок. Конвоям было гораздо легче избегать встречи с противником. Если ранее по просторам Северной Атлантики были рассеяны сотни отдельных судов, то теперь они были сосредоточены в составе всего лишь нескольких соединений, и вражеским рейдерам стало гораздо труднее искать добычу. Американское Крейсерско-транспортное соединение доставило в Европу миллион солдат, не потеряв ни одного человека и ни одного корабля. Попытка немцев нанести удар торговому судоходству провалилась.

События и последствия войны 1914–1918 годов определили пути дальнейших изменений морской войны. Ужасная цена победы значительно ослабила британскую экономику, поэтому Королевский Флот был вынужден отказаться от традиционного превосходства в силах над другими флотами и согласиться на паритет с американским. Два других ведущих флота оказались в еще более скверном положении. Русский флот был фактически уничтожен в хаосе войны, революции и гражданской войны. Ограничения Версальского договора превратили германский флот в ничтожную береговую охраны.

Относительная сила остальных 5 крупных флотов была определена и ограничена Вашингтонским морским договором, подписанным в феврале 1922 года. Этот договор ограничил суммарное водоизмещение линкоров: 525000 тонн для Соединенных Штатов и Великобритании, 315000 тонн для Японии и 175000 тонн для Италии и Франции. Раздраженные японцы так прокомментировали предложенное соотношение 5: 5: 3 — «Роллс-Ройс»: «Роллс-Ройс»: «Форд». Было ограничено и строительство авианосцев. Соединенным Штатам и Великобритании было разрешено иметь 135000 тонн, Японии — 81000 тонн, Франции и Италии — по 60000 тонн. Кроме того, не разрешалось строить новые линкоры в течение 10 лет после подписания договора.

На Лондонской морской конференции в 1930 году три основные морские державы согласились продлить действие этих ограничений еще на 5 лет. Но ко времени Второй Лондонской морской конференции, которая начала работу в декабре 1935 года, все были настроены против любых ограничений. Япония потребовала равенства с Соединенными Штатами и Великобританией. Получив отказ, Япония покинула конференцию. Англоговорящие страны и Франция заключили соглашение, отменяющее прежние ограничения. По практическим соображениям было решено, что эпоха ограничений морских вооружений завершилась 31 декабря 1936 года, когда истек срок действия Первого Лондонского договора. С этого дня до начала новой войны в Европе оставалось 32 месяца. За это время пять держав, подписавших когда-то Вашингтонский договор, успели заложить 16 линкоров и 10 авианосцев.

Но существовала и шестая держава, не подписавшая ни одного договора, которая тоже начала строить тяжелые корабли. В 1935 году Гитлер объявил, что Германия больше не намерена соблюдать положения Версальского договора. К концу 1936 года он утвердил постройку 4 линкоров и 1 авианосца. В марте 1939 года Гитлер утвердил большую кораблестроительную программу, так называемый «План Z». После ее выполнения к 1948 году Германия получила бы мощный сбалансированный флот. К счастью для союзников, война началась через 6 месяцев, и этот план рухнул в тартарары. В отличии от Kaiserliche Marine в 1914 году, Kriegsmarine в 1939 году не смел даже и мечтать оспаривать у Королевского Флота господство на море. Единственным вариантом активных действий была война против торгового судоходства. Снова германские подводные лодки начали сеять смерть и опустошения на морских коммуникациях, от которых зависело существование Великобритании, и снова они потерпели поражение. Различие между двумя мировыми войнами заключалось в том, что, на сей раз, в Северном море не произошло ни одного крупного боя. Эскадренные сражения происходили в Средиземном море, где итальянский флот имел превосходство над английским. Дело в том, что практически все корабли итальянского флота были сосредоточены на этом театре, тогда как англичане были вынуждены разбросать свои силы буквально по всему земному шару. Та же самая история, но в более крупных масштабах, повторилась на Тихом океане, где в начале войны японский флот имел значительное превосходство над американскими Азиатским и Тихоокеанским флотами.

В межвоенный период появилось множество технических новинок, которые самым радикальным образом изменили характер войны на море. Самым значительным событием явилось появление авианосца, который, в конце концов, сменил линкор в роли главной составляющей морской мощи. Превосходство авианосной авиации над линкорами стало совершенным сюрпризом для большинства адмиралов, которые все еще верили, что тяжелые орудия будут решать исход будущих сражений, тогда как авианосцы должны играть вспомогательную роль при линейных флотах. Эта недостаточная проницательность стала объектом жесткой и зачастую не вполне справедливой критики, поскольку их заблуждения все-таки не стали роковыми.

Как мы уже отмечали ранее, моряки довольно быстро осознали потенциальные возможности самолета в морской войне. Хотя во время Первой Мировой войны подавляющее большинство самолетов совершало вылеты с береговых баз, Королевский Флот первым попытался захватить самолет с собой в море, проложив путь и остальным. На нескольких гидроавианосцах в носовой части были установлены короткие взлетные палубы, с которых могли стартовать колесные самолеты. Именно таким образом был модернизирован легкий линейный крейсер «Фьюриес», на котором даже была снята носовая башня. Он вошел в состав Гранд Флита в июле 1917 года. Однако единственным способом вернуть стартовавшие самолеты на борт корабля оставался их подъем на борт с помощью кранов. Эта процедура отнимала слишком много времени, и потому гидроавианосцы не могли действовать вместе с быстро двигающимися эскадрами линкоров и крейсеров. А колесные самолеты, если они не могли долететь до берега, должны были совершать вынужденную посадку на воду.