В отличие от восьмиугольника Монморийона и в противоположность мнению Райнуара таинственная церковь Шёнграбена, кажется, на самом деле построена Тамплиерами; однако, вероятно, символические барельефы ее полуротонды не заключают в себе гностического смысла, приписанного им господином фон Гаммером. По мнению заслуженного немецкого археолога господина Эйсцля (Eiszl), драма, разворачивающаяся на скульптурных картинах этой церкви, представляет собой тему падения человека, его последствия и посмертный суд[1034]. Если даже украшения полуротонды Шёнграбена исполнял художник ордена Храма, то он воспроизвел только вполне правоверный и христианский миф. Способ, посредством которого изображена эта тема, как в Шёнграбене, так и в Милане, впрочем, полностью не согласуется с гностическими идеями. Теология Валентина принимает, конечно, христианскую догму падения и искупления человека, но никак не учение о посмертном суде: ведь благодаря самому своему естеству, и отнюдь не в силу своих дел, пневматики уже спасены[1035].

Порядок идей привел нас теперь к рассмотрению церквей, приписываемых Тамплиерам и предполагаемых гностических изображений, там обозначенных. Дальше мы вернемся к воспоминаниям господина фон Гаммера и к другим артефактам, вменяемым ордену Храма, благодаря которым заключается о его принадлежности к гностическим верованиям.

Чтобы подытожить предшествующее, ограничимся, сказав в данный момент, что если поклонение Тамплиеров и некоторых еретиков животным, символизировавшим демона, является очень правдоподобным фактом, даже соседствующим с достоверностью, поскольку подтверждается авторами, достойными веры, находясь в гармонии с доктриной, где Сатана играл роль творца мира; то этот же факт никак не подтверждается религиозными скульптурами, на которых предполагалось его обосновать. С одной стороны, не доказано, что эти скульптуры были произведением сект или военного ордена, к которому их приписывают; с другой, – изображаемые ими знаки и мифы при здравой интерпретации представляют собой лишь полностью правоверный смысл.

Странное дело! Здесь кроется отличие от иного более преступного акта, нежели поклонение четвероногим животным или рептилиям. Мы хотим рассказать о жертвоприношении детей, прах которых служил для изготовления евхаристического хлеба. Это чудовищное злодеяние, вменявшееся фракийским Богомилам, Евхитам и Люциферианам, ставилось народной молвой равно и в вину Тамплиерам[1036], и хроникеры той эпохи не упускали случая в одобрении общественных слухов.

Невероятность обвинения, извлеченная из его самой чудовищности и легковерности тех, кто его приветствовали, никак не кажется солидным и достаточным аргументом. Совсем недавнее разоблачение нам показало не только реальность, но и странную живучесть подобных практик. Публикующийся в Москве ежемесячник Русский вестник в статье, воспроизведенной в июне 1869 года различными французскими газетами[1037], нас ознакомил с религиозными обычаями двух еще существующих в России сект – хлыстов и скопцов (кастрированных), о кровавых обрядах которых было доложено императору Александру I-му в записке митрополита Московского. Согласно записке, фрагменты которой опубликовала одна санкт-петербургская газета, если не полностью искалеченная дочь скопца втайне зачала от человека, чуждого секте, и рожала в мир ребенка мужского пола, то скопцы, видя здесь чудесное событие и как бы благословение небес, приносят в жертву этого ребенка в седьмой день после рождения в полночь; они его умывают затем в теплой воде, тщательно выжимая рану, чтобы извлечь оттуда наибольшее количество возможной крови. Вода, в которую окунался ребенок, сохраняется как священная вещь. Что касается тела, то они его кладут в сосуд, наполненный распыленным сахаром, где достигается его высушивание. После из него делают порошок, и этот порошок входит в изготовление священных хлебов, которые сектанты режут на куски и раздают присутствующим в конце своих собраний. Это то, что они называют великим причастием плоти агнца в противоположность причастию крови, которая совершается с водой, где очищалась жертва. Русские газеты утверждают[1038], что эти факты, разоблаченные Московским митрополитом владыкой Платоном (Левшиным), констатировались в материалах официального расследования.

Именно отсюда, как видим, кровавая практика, вменявшаяся Богомилам Фракии, Евхитам и Люциферианам, которую общественное мнение ставило в вину Тамплиерам. Справедливости ради стоит заметить, что ни одна из составленных статей для расследования понтификальных комиссаров не упоминает этого столь тяжкого факта. Однако, кроме того, что великие хроники Франции сообщают о нем, как о входившем в акт обвинения от 1307 года, он, кажется, подтверждается и определенными документами, о которых мы уже говорили в начале этого исследования, и которые приписываются ордену Храма.

Значит, здесь было бы уместно изучить эти памятники и увидеть, вправе ли мы их вменять знаменитому воинству. Но чтобы пролить свет в этом дознании, нам необходимо прежде познакомиться с азиатскими культами, эмблемы которых кажутся изваянными на памятниках, приписываемых Тамплиерам; нам нужно проверить, оказали ли данные культы, о чем неоднократно говорилось, и в частности культ Исмаилитов, решительное влияние на секретное учение Храма.

Это весьма распространенное мнение, что Тамплиеры позаимствовали основную часть своей ереси у исламизма или, по крайней мере, у нескольких из многочисленных расколов, на которые он разделился, ведь относительно самого ислама, каким его установил Магомет, то его принцип абсолютно не примирим с доктриной Храма.

Ничего нет проще, суше, ничего нет дальше от тенденций, странных, порой грандиозных и поэтических заблуждений дуалистических культом, нежели эта религия, основой которой является божественное единство. «Нет иного Бога, кроме Бога», – всякий исламизм заключен в этой формуле. Напомним все же, что докетизм, одна из ересей, кажется, наиболее повлиявшая на религиозную систему Тамплиеров, не представляется абсолютно чуждой мусульманской религии. Согласно Магомету, Иисус является величайшим из пророков, пришедшим перед ним: Он нисколько не страдал на кресте, поскольку другой человек заменил Его в страстях[1039]. О чем мы должны сказать: в ложных евангелиях, распространенных в Сирии, а в особенности в евангелии Святого Петра, присущего Докетам[1040], основатель ислама, кажется, мог почерпнуть эту идею, никак не представляющую собой необходимую часть догмы, но являющуюся излишним прибавлением. Впрочем, она зримо отличается от мнения Тамплиеров на личность и миссию Искупителя. Несомненно, что докетизм привел их к этому мнению; но они его преодолели, уйдя по данному вопросу гораздо дальше, чем исламизм и большинство сект, куда проник докетизм.