Кеорт отчётливо увидел Морин с пробитым горлом на вершине террикона.

– Я не знаю, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Не думаю, что я сейчас в состоянии провести диагностику бота. Я быстро устаю, и… лучше мне вернуться в палату и лечь.

Он повернулся, гремя капельницей и нарочито ссутулившись, старательно изображая слабость.

– Тебя проводить? – спросил специалист.

– Не надо, – ответил Кеорт. – Я сам справлюсь.

Роящиеся мысли превратились в назойливых насекомых и высосали остатки сил. Кеорт с трудом доплёлся до кровати и, едва найдя наименее болезненное положение, растворился в тёмном сне.

Тело идёт по бескрайней равнине. Вдалеке клубится пыльная буря, она надвигается и скоро будет здесь. Тело пережило уже много таких бурь, и ещё много всего. Бессчетные дни оно скитается по этой равнине. Оно ищет потерянное. Поиски начались много лет назад и не заканчиваются.

Тело стоит на склоне, над округлой долиной, похожей на чашу. На её северном краю начинаются неровные, будто бы неумело вырубленные горы. Всё это очень хорошо знакомо телу. Оно даже знает, что раньше долина-чаша была озером Коссит, холодным как лёд. Озеро осушили, и от него осталось только название, давшее имя этой бескрайней равнине.

Система голографической маскировки, размещённая на склонах долины, должна была по-прежнему создавать иллюзию озера, но теперь, после Краха, она не работает, и тело видит всё как есть.

Центр. Он внизу, расползшийся словно опухоль из металла и бетона. Горстка строений образует небольшой с виду комплекс, но тело знает, что это обманчивое впечатление, и под комплексом, под поверхностью иссохшей земли, скрыто намного больше.

Раскаты грома, частые и отрывистые, приближаются. Тело смотрит в небо, но гром приходит не оттуда, а снизу, из долины. Там сейчас начинается бой. Кто-то ещё нашёл путь сюда, узнал, где искать.

Тело пытается шагнуть вниз, но не может. Всё потому, что оно не помнит координат Центра – их нет ни в памяти, ни на листе бумаги, которое тело носит с собой. Тело пытается, но что-то будто держит его за плечи.

Очищение. Оно внизу, в Центре – так написано на листе, сложенном вчетверо. Рука сжимает листок в кулаке – здесь, под подушкой, на больничной койке.

Выстрелы. Очереди вдалеке. Перестрелка стала яростной. Противника обнаружили и открыли огонь.

Неважно, кто в кого стреляет. Просто ещё один сон.

Или нет?

Кеорт открыл глаза. В палате не было окон, постоянное дежурное освещение не позволяло понять, какое сейчас время суток. Глядя в полумрак, Кеорт слушал.

Выстрел. Ещё один. Ответная очередь. Снаружи перестрелка.

«Где это – снаружи? У крепости на берегу моря или на дне осушённого озера? Где я сейчас?»

Кеорт поднялся с кровати настолько быстро, насколько мог. Комната покачнулась, пол под пятками стал зыбким, как болотный мох. На стене напротив проступил и тут же исчез логотип с витрувианским человеком.

Оказалось очень трудно побороть желание лечь обратно в койку. Худые ноги дрожали, всё падало из рук, когда он пытался одеться. Штаны и футболка перестали что-либо весить, но пальцы проходили сквозь ткань и не могли ничего удержать.

Кое-как одевшись, он прислушался. Стрельба прекратилась.

Схватившись за капельницу и опираясь на неё, он двинулся к двери. Ноги вязли в полу, все попытки двигаться быстрее пропадали зря; стены сходились и расходились, комната меняла размер. Он всё ещё не мог определить, где находится – в палате или в маленькой комнате с эмблемой на стене.

Капельница зацепилась за что-то, и он едва не упал вместе с ней. Попытался рассмотреть, в чём дело, но перед глазами всё поплыло. Колёсики штанги застряли под койкой, а он был слишком слаб, чтобы её высвободить.

За стенами комнаты не было ни звука.

«Эти выстрелы… Что-то происходит там. Что-то меняется. Любое изменение – это возможность. Так кто-то когда-то сказал… Сейчас возможность уходит, она дальше с каждой секундой».

Кеорт нащупал иглу в своём предплечье и выдернул её. Теперь можно было оставить капельницу и идти дальше. Мучиться из-за отсутствия обезболивающих он будет потом.

Он сделал несколько шагов и упал – комната продолжала плыть, превращаться непонятно во что, и без капельницы стало не за что держаться. Он встал на четвереньки и пополз к двери.

У порога он наткнулся на собственные ботинки, но только отодвинул их с дороги. Нельзя тратить время на обувание.

Он сумел подняться, держась за дверной косяк, и пошёл к лестнице, опираясь о стену коридора. Под ладонью чувствовалось биение, будто что-то двигалось за стеной, пульсировало, как кровоток. Стена казалась тёплой и живой, как плотная кожа. Хотелось отдёрнуть руку, но тогда пришлось бы снова ползти.

На лестнице стало легче – можно было навалиться корпусом на гладкие перила и съезжать по ним, перебирая ногами ступеньки. Но даже так ему показалось, что он спускался в холл несколько часов.

Через холл он то шёл, то полз. В конце концов добрался до наружных дверей и кое-как открыл их, навалившись всем телом. Створки дверей казались тяжёлыми, как будто были сделаны из цельного дуба.

Внутренний двор затапливал серый полумрак, какой бывает на самом рассвете. В нём округлая стена периметра крепости казалась зыбкой и походила на мираж. Или на сон.

Он вышел под предрассветное небо, глубоко вдохнул воздух, прохладный и сырой, и тут же мучительно закашлялся. В пелене выступивших слёз стоящий посреди двора «Харон» стал ещё сильнее напоминать уснувшую птицу.

Кеорт выпрямился, дыша мелко и часто, как собака. Округлые стены плыли в сумрачном свете, когда он, не чувствуя ног, шёл к выходу из двора. Ворота впереди были открыты.

На асфальте, кольцом окружающем крепость, алела большая яркая лужа. Скрадывающий цвета утренний свет, выбеливший россыпь стреляных гильз рядом с лужей, будто бы не смог ничего сделать с кровью.

Она была настоящей. И всё вокруг тоже было настоящим.

«Это не сон. Это происходит на самом деле».

Кеорт посмотрел на побитую пулями стену, на затянутый густым туманом лес. Ощущение нереальности происходящего начало отступать.

Здесь всё происходило по-настоящему, но уже закончилось. «Я опоздал. Я оказался слишком слаб».

Артон Эгер никогда не допустил бы такого провала. Наверняка он уже побывал здесь. Теперь придётся узнавать у него, что здесь произошло.

В голубоватой призрачной дымке между деревьями родилось какое-то движение. Дымка заколебалась, в ней появились дрожащие очертания людей.

«Это охранники крепости? Или те, кто напал?»

Фигуры приближались. Казалось, всё вокруг замерло, не осталось в мире никакого движения – только медленно двигались через туман тёмные силуэты. Кеорт ждал.