Я вернулся к двери и встал слева от нее. При входе он меняне увидит, так как меня загородит открытая им самим дверь.

Дэвид поднялся по ступенькам к верхней гостиной и повернулсяспиной к стеклянной стене, лицом к двери в каюту, крепко держа в рукахревольвер.

Внезапно я услышал поспешно приближающиеся шаги. Я неосмелился сигналить Дэвиду, но видел, что и он это слышит. Существо почтибежало. Я изумился его отваге. И когда в двери скрипнул ключ, Дэвид поднялревольвер и прицелился.

Дверь распахнулась и хлопнула; Джеймс, чуть ли неспотыкаясь, вошел в комнату. Он поднял руку, чтобы заслониться от проникающегосквозь стеклянную стену света, пробормотал придушенное ругательство, явнопроклиная стюардов за то, что они не задернули шторы, как им было велено.

В своей обычной неуклюжей манере он двинулся наверх, но тутостановился. Он увидел, что наверху, нацелив на него револьвер, стоит Дэвид, итогда Дэвид крикнул:

– Давай!

Всем своим существом я набросился на него, моя невидимаячасть взлетела вверх, вылетела из смертного тела и с несоизмеримой силойкинулась на мою прежнюю оболочку. Меня мгновенно отбросило назад! Я с такойскоростью вернулся в свое смертное тело, что оно шлепнулось о стену.

– Еще раз! – закричал Дэвид, но меня снова оттолкнули сголовокружительной скоростью, и я с трудом подчинил себе тяжелые смертныеконечности и вскарабкался на ноги.

Я увидел, как надо мной замаячило мое старое вампирскоелицо, комната осветилась ярче, и глаза покраснели и прищурились. Да, я знал, откакой боли он страдает! Я знал, в какой он растерянности. Солнце сжигало егонежную кожу, так и не излечившуюся до конца после пустыни Гоби! Наверное, у негоуже слабеют руки и ноги – с приближением дня неизбежно наступает немота.

– Ладно, Джеймс, игра окончена, – в нескрываемомбешенстве сказал Дэвид. – Пошевели мозгами!

Он повернулся, словно голос Дэвида резко привлек еговнимание, но потом отступил, наткнулся на ночной столик, с противным громкимзвуком смяв плотный пластик, и вскинул руку, чтобы защитить глаза. В панике онувидел, какой устроил разгром, и попытался опять посмотреть на Дэвида,стоявшего спиной к восходящему солнцу.

– И что ты теперь намерен делать? – спросилДэвид. – Куда тебе идти? Где тебе прятаться? Тронь нас – и каюту обыщут,как только обнаружат трупы. Все кончено, друг мой. Сдавайся.

Джеймс испустил глубокий рев. Он наклонил голову, как слепойбык, готовый к нападению. Увидев, как его руки сжимаются в кулаки, я исполнилсяотчаяния.

– Сдавайся, Джеймс, – крикнул Дэвид.

И когда тварь разразилась потоком проклятий, я еще разбросился на него, движимый в равной степени как мужеством и смертной волей, таки паникой. Воду рассек первый горячий солнечный луч! Господи, сейчас илиникогда, и отступать нельзя. Нельзя. Я столкнулся с ним в полную силу, проник внего, почувствовав удар парализующего электрического разряда, и лишилсяспособности видеть; меня засасывало внутрь, в темноту, все ниже и ниже, словногигантским пылесосом, и я закричал:

– Да, в него, в меня! Да, в мое тело! – И уставилсяпрямо на вспышку золотого света.

Боль в глазах была невыносимой. Как жара в пустыне Гоби.Великое, конечное адское пламя. Но у меня получилось! Я попал в свое тело! Апламя – это восходящее солнце, опаляющее мое дорогое, бесценноесверхъестественное лицо и руки.

– Дэвид, мы победили! – заорал я, и слова выскочили измоего рта на безумной громкости. Я вскочил с пола, на который упал, вновьобретая всю свою восхитительную, великолепную быстроту и силу. Я вслепуюкинулся к двери и в последний момент заметил свое бывшее смертное тело, начетвереньках карабкающееся к ступенькам.

Комната буквально разрывалась от жары и света, когда явыбрался в коридор. Мне нельзя было оставаться там ни секундой дольше, пустьдаже я и услышал оглушающий выстрел, произведенный из мощного револьвера.

– Да поможет тебе Бог, Дэвид, – прошептал я. Вмгновение ока я уже стоял у подножия первого лестничного пролета. Благодарениенебу, в коридор не проникал солнечный свет, но мои знакомые сильные конечностиуже слабели. Когда раздался второй выстрел, я уже перепрыгнул через перилалестницы А и бросился вниз, на пятую палубу, на ковер… и побежал.

Еще один выстрел я услышал перед тем, как попасть в каюту.Но он был такой слабый! Темная, загорелая рука, ухватившаяся за дверь,оказалась почти не в состоянии повернуть ручку. По моему телу снова побежалимурашки от холода, такие же, как во время прогулки по джорджтаунскому снегу. Ноя толкнул дверь, она открылась, и я упал на колени – уже внутри комнаты. Пустьдаже я потеряю сознание, от солнца я в безопасности.

Последним усилием воли я захлопнул дверь, втолкнул на местооткрытый сундук и свалился в него. Потом пришлось приложить все силы, чтобыпотянуться за крышкой. Когда я услышал, что она закрылась, я уже ничего нечувствовал. Я лежал без движения, и с моих губ сорвался неровный вздох.

– Да поможет тебе Бог, Дэвид, – прошептал я. Зачем онстрелял? Зачем? И зачем было столько раз стрелять из этого большого, мощногооружия? И как мог весь мир не услышать этот шумный, большой револьвер?

Но никакая сила на земле не властна была дать мневозможность ему помочь. У меня закрывались глаза. А затем я поплыл в глубокомбархатном мраке, которого не знал с момента роковой встречи в Джорджтауне. Всезавершилось, все было кончено. Я снова стал Вампиром Лестатом, а все остальное– ерунда. Все вообще.

Кажется, мои губы еще раз сложились в слово «Дэвид», как примолитве.

Не успев проснуться, я почувствовал, что ни Дэвида, ниДжеймса на пароходе нет. Не могу точно сказать, откуда я это знал. Знал, и все.

Кое-как расправив одежду и позволив себе насладитьсянесколькими мгновениями головокружительного счастья, смотрясь в зеркало и разминаямои чудесные пальцы рук и ног, я пошел убедиться, что их обоих нет на борту.Джеймса я и не надеялся найти. Но Дэвид. Что случилось с Дэвидом послевыстрелов?

Три пули наверняка убили бы Джеймса! И, конечно, все этопроизошло в моей каюте – я, кстати, нашел свой паспорт на имя ДжейсонаГамильтона, заботливо припрятанный в кармане, – так что я проследовал ксигнальной палубе в высшей степени осторожно.

Там повсюду бегали стюарды, разнося вечерние коктейли иубирая комнаты тех, кто уже отправился на ночные приключения. Я воспользовалсявсем своим мастерством, чтобы быстро проскочить по проходу в апартаментыКоролевы Виктории, оставшись незамеченным.