«Славы» и бросается в бой с превосходящими силами противника, бой, который мог окончиться победой или смертью. Хорнблауэр, который неустанно трудился, добиваясь успеха, и наконец поставил на карту свою жизнь, — этот Хорнблауэр, стуча зубами, греется у огня, а какой-то лягушатник, владелец игорного дома с манерами учителя танцев, из милости его сюда допускает.

— Наглость какая! — выговорил Буш: и предложил Хорнблауэру свои деньги. Предложил, хотя и знал, что ему придется голодать, а его сестрам пусть не голодать, но и есть не досыта.

Однако Хорнблауэр мотнул головой:

— Спасибо. Я никогда этого не забуду. И все же я не могу принять ваших денег. Вы знаете, что я не могу. Но я всегда буду вам благодарен. И не только за это. Мир посветлел для меня от ваших слов.

Несмотря на отказ, Буш повторил свое предложение и даже пытался настаивать, но Хорнблауэр был непреклонен. Может быть, из-за того, что Буш так сильно расстроился, Хорнблауэр, чтобы его ободрить, сообщил еще кое-что.

— Все не так плохо, как кажется, — сказал он. — Вы не поняли, я ведь получаю постоянное жалованье от нашего друга, маркиза.

— Не знал, — заметил Буш.

— Полгинеи в неделю, — объяснил Хорнблауэр. — Десять шиллингов и шесть пенсов каждое субботнее утро независимо от погоды.

— И что вы должны за это делать? — спросил Буш. Сам он получал в два раза больше.

— Играть в вист, — объяснил Хорнблауэр. — И больше ничего. С полудня до двух часов ночи я должен быть здесь и играть с любыми тремя гостями, которым понадобится четвертый.

— Ясно, — сказал Буш.

— Маркиз также любезно пускает меня сюда в комнаты бесплатно. Мне не приходится платить членский взнос. Не приходится платить за карточный стол. И я оставляю себе выигрыши.

— И платите проигрыши?

Хорнблауэр пожал плечами:

— Естественно. Однако я проигрываю не так часто. Причина понятна. Те игроки в вист, кому трудно заполучить партнеров, кого остальные избегают, — естественно, плохие игроки. Как ни странно, им очень хочется играть. И когда маркиз видит, что майор Джонс, адмирал Смит и мистер Робинсон ищут четвертого, а все остальные делают вид, будто страшно заняты, он ловит мой взгляд и смотрит на меня укоризненно, знаете, как жена смотрит на мужа, который слишком громко говорит за обедом. Я встаю и предлагаю сесть четвертым. Как ни странно, им лестно играть с Хорнблауэром, хотя это стоит им денег.

— Ясно, — сказал Буш и вспомнил, как Хорнблауэр стоял у печи в форте Самана, готовясь обстрелять испанских каперов калеными ядрами.

— Естественно, такая жизнь тоже не сахар, — продолжал Хорнблауэр; начав говорить, он должен был теперь выговориться. — Часа через четыре игра с плохими партнерами начинает раздражать. Я не сомневаюсь, что на том свете меня в наказание за грехи заставят играть с партнером, который не помнит, какую масть я снес. Но в таком случае я играю роббер-другой с хорошими игроками. Иногда я готов лучше проиграть хорошему игроку, чем выиграть у плохого.

— Вот и я про то же. — Буш вернулся к старой теме: — Как насчет проигрышей?

Опыт Буша-картежника состоял в основном из проигрышей, и сейчас, принужденный экономить, он помнил былую слабость.

— Я с ними справляюсь. — Хорнблауэр коснулся нагрудного кармана. — Здесь у меня десять фунтов. Резервный полк. Я могу выдержать серию последовательных проигрышей. Если резерв истощается, приходится идти на жертвы, чтобы его восполнить.

«Идти на жертвы» значит отказывать себе в еде, мрачно подумал Буш. Он выглядел таким убитым, что Хорнблауэр поспешил его успокоить.

— Через пять месяцев, — сказал он, — я начну получать половинное жалованье. А до тех пор… кто знает. Какой-нибудь капитан может взять меня в море.

— Тоже верно, — заметил Буш.

Это было верно в том смысле, что возможность такая существовала. Иногда корабли заново набирали команду. Капитану может понадобиться лейтенант, капитан может пригласить Хорнблауэра на вакантное место. Но любого капитана осаждают безработные друзья, и в то же время Адмиралтейство осаждают лейтенанты с большой выслугой — или с хорошими связями, — а капитан, скорее всего, прислушается к рекомендациям высокого начальства.

Дверь открылась, и вошли несколько человек.

— Сейчас начнут собираться посетители, — сказал Хорнблауэр, улыбаясь Бушу. — Познакомьтесь с моими друзьями.

Красные армейские, синие флотские мундиры, коричневые сюртуки штатских. Представив Буша, Хорнблауэр подвинулся, пропуская гостей к огню. Все столпились у камина, наклоняясь вперед, так что полы их сюртуков разошлись. Но восклицания насчет холода и первые вежливые фразы быстро смолкли.

— Вист? — спросил кто-то из новоприбывших.

— Не для меня. Не для нас, — объявил другой, старший из офицеров в красных мундирах. — У Двадцать девятого пехотного есть дельце поважнее. У нас постоянная договоренность с нашим другом, маркизом, в соседней комнате. Идемте, майор, посмотрим, повезет ли нам на сей раз.

— Тогда вы составите нам компанию, мистер Хорнблауэр? Как насчет вашего друга мистера Буша?

— Я не играю, — сказал Буш.

— С удовольствием, — ответил Хорнблауэр. — Я знаю, мистер Буш, вы меня простите. Здесь на столе несколько номеров «Военно-морских хроник». На последней странице письмо, которое может привлечь ваш интерес. И еще одна заметка, которую вы можете счесть важной.

Буш, еще не взяв в руки журнал, догадался, о каком письме идет речь, и все равно был приятно поражен, увидев свое имя напечатанным: «Честь имею, и прочая, У. Буш».

«Военно-морские хроники» в мирные дни не знали, чем заполнить свои страницы, и потому перепечатывали старые депеши. «Копия письма вице-адмирала сэра Ричарда Ламберта Эвану Непину, эсквайру, секретарю Адмиралтейского совета». Краткое сопроводительное письмо Ламберта, за ним донесения. Вот первое — Буш со странным чувством вспомнил, как помогал Бакленду составлять его за день до восстания пленных. Это было донесение Бакленда о взятии Саманы. Для Буша самая важная строчка была: «…наилучшим образом под руководством лейтенанта Уильяма Буша, чье донесение я прилагаю». А вот и его собственный литературный труд:

Корабль его величества «Слава»

по пути от Санто-Доминго,

9 января 1802 года.

Сэр, имею честь сообщить Вам…

Перечитывая свои слова, Буш заново переживал события прошлого года: эти строчки дались ему с огромным трудом, хотя он и справлялся с чужими донесениями, подыскивая нужные обороты.

Не могу закончить настоящее донесение, не упомянув отвагу и весьма полезные предложения лейтенанта Горацио Хорнблауэра, моего заместителя, которому мы в значительной степени обязаны своим успехом.

А теперь Хорнблауэр играет в карты с капитаном и двумя подрядчиками.

Буш просматривал страницы «Военно-морских хроник». Вот письмо из Плимута, ежемесячный отчет обо всех событиях в порту.

«Поступили приказы следующим судам списать команду…»

«Из Гибралтара прибыли „Диана“,