талант гениального дирижёра небывалым оркестром и могучий интеллект для выбора лучших из предлагаемых решений.

Для окончательных выводов о месте Лаврентия Берии и Никиты Хрущёва в истории необходимо провести тщательный анализ их деятельности. Задача облегчается тем, что оба они какое-то время являлись региональными руководителями, оставив заметный след в своих «вотчинах». Оба в той или иной мере участвовали в военных действиях, были членами Политбюро, входили в узкий сталинский и послесталинский властный круг. Важно оценить их вклад в развитие экономики и технического прогресса в СССР.

Переброска Хрущёва из Москвы (1934–1938) во второй год «Большого террора» в самую неспокойную и многочисленную республику — Украину — свидетельствует о его незаменимости в глазах Сталина для осуществления карательных целей. Хрущёв стал бесспорным «победителем» по масштабам репрессий в сравнении с первыми секретарями всех регионов Советского Союза, существенно уступавших по численности населения как Украине, так и Московской области. Статистика хрущёвских преступлений хранилась в подведомственных Берии архивах спецслужб. Боязнь разоблачения была одним из существенных мотивов ликвидации маршала, который, по-видимому, без согласования с Политбюро, начал информировать ЦК о «деле врачей». Подробные воспоминания об этом оставил Константин Симонов.

В экономике своих регионов существенного следа Хрущёв не оставил. Грандиозный Московский метрополитен строился под руководством Лазаря Кагановича и долгие годы носил его имя. Берией же талант управленца был блестяще продемонстрирован ещё в молодости, когда он руководил всем Закавказьем, а затем Грузией, ставшей при нём самой процветающей республикой Советского Союза. Грузия, благодаря переводу сельского хозяйства на товарные рельсы, по чаю, цитрусовым и прочим продуктам увеличила объём сельского хозяйства почти в два раза. В свою очередь, рост промышленной продукции, благодаря постройке ряда предприятий по добыче марганца и угля, переработке нефтепродуктов и нефтехимии, увеличился более чем в десять раз. Республикой Берия руководил вплоть до последних месяцев кровавого 1938 г., а потому его участие в «Большом терроре» в масштабах СССР отразилось лишь в пасквилях Хрущёва, размноженных многомиллионными тиражами «Правды» и прочими, не более правдивыми СМИ, включая почти круглосуточное однопрограммное радиовещание в каждой квартире. Грузия по количеству населения была почти в десять раз меньше Украины, и процент репрессированных там был далеко не самым большим, так что до московско-украинского размаха хрущёвской «косы» секретарю ЦК Компартии Грузии Берии было явно далеко. Напомню, что НКВД он возглавлял всего несколько мирных лет, когда масштаб репрессий был минимальным. С его назначением главой НКВД в декабре 1938 г. объём репрессий в следующие годы снизился более чем в 100–150 раз и был несоизмерим с «ежовщиной».

Очевидно, что только сам Сталин мог решить в 1937 г., что пора начинать, а через полтора года сворачивать размах репрессий. Также только Сталин мог поставить задачу депортации народов. Но тогда возникает вопрос: «А при чём здесь новый нарком»? Однако в связи с этими процессами проклято имя Ежова, а на Северном Кавказе — Берии. Отсюда новый вопрос: «Почему смягчение тирании не поставить в заслугу Берии, если все зверства «отца народов» мы относим на конкретных исполнителей — Ягоду, Ежова, Абакумова, членов Политбюро и самого Берию?» По этой логике в лавинообразном снижении репрессий в 1939 г. есть заслуга молодого наркома, о которой никто никогда не говорил.

Если вдуматься, то Берия, как никто другой, подходил на роль проводника новой политики Сталина по обузданию репрессий. Ещё до своего назначения он был единственным в высшем эшелоне власти, кто не скрывал своё отношение к их размаху. Даже его главный ненавистник Хрущёв отразил этот факт в своих мемуарах. Кто-то из «друзей» Берии, а может быть и все, демонстрируя преданность «линии партии», то есть Сталину, наверняка докладывали вождю о «крамольных» бериевских взглядах, которые вполне могли стать путёвкой в ГУЛАГ. Но в данном случае всё сложилось иначе, хотя прогнозировать реакцию вождя было практически невозможно. В пользу выдвижения Берии на роль «анти-Ежова» сработали, очевидно, не только его «антипартийные» высказывания, но и то, что прекратить «ежовщину», развязанную русским наркомом, руками соплеменника Сталину было политически выгодно, так как поднимало в некоторой мере престиж его национальности. Трудно не порадоваться в этой связи, что еврей Генрих Ягода успел освободить (увы, через расстрел) место для Ежова. Иначе бы дело еврейских врачей, Еврейского антифашистского комитета, во главе с варварски убитым Соломоном Михоэлсом и вся антисемитская компания полыхали бы с удесятерённой силой. Несмотря на упорные слухи, не оказалось еврейской крови и у мингрела Лаврентия Берии, чью родословную услужливо штудировали «вдоль и поперёк».

Но устремления наркома и вождя совпали не во всём. Берия был настроен более радикально: в его планах было не только резкое сокращение репрессий, но и исключение пыток заключённых. Конечно, нет свидетельств их разговора по данному вопросу, но можно предположить, что Берия настолько твёрдо отстаивал свою позицию, что Сталину это надоело, и он был вынужден сам, через голову наркома, обратиться с письмом к руководителям партийных и карательных органов на местах[570], чтобы в порядке исключения оставить пытки. Подобное Сталин мог простить только новому ставленнику, который ещё не до конца усвоил «придворный этикет». Но сам по себе такой инцидент в отношениях с вождем, вынужденным действовать самому по столь острому вопросу, является уникальным.

В военные годы Лаврентий Берия был одним из пяти, а затем восьми членов ГКО, а с 1944 г. стал заместителем Сталина по самой горячей, а именно оперативной, работе. В начале войны основной его обязанностью было грандиозное перемещение промышленных предприятий за Урал, обустройство около десяти миллионов человек на новом месте, запуск предприятий и вывод их вначале на довоенные объёмы производства, а затем — дальнейшее наращивание выпуска продукции. Став председателем Оперативного бюро ГКО, Берия, помимо прочего, стал координировать работу практически всех промышленных министерств.

Несправедливо обвинять Берию и в огромном количестве расстрелов во время войны. Действительно, с 1941 по 1945 г. к высшей мере наказания в СССР было приговорено свыше 258 тыс. чел., что существенно превышает показатели всех воюющих стран, вместе взятых. Но около 85 % от этой огромной цифры к Берии отношения не имели, а приходились на военные трибуналы и «Смерш», которые подчинялись непосредственно Сталину. По окончанию войны Лаврентий Павлович и вовсе был освобождён от непосредственного руководства спецслужбами и в течение семи лет сосредоточился на грандиозном ядерном проекте.

Трудно переоценить вклад Лаврентия Берии в битву за Кавказ. Остро нуждавшийся в топливе Гитлер сосредоточил на этом направлении огромные силы.

Прибыв по указанию Сталина на фронт 21 августа 1942 г., Берия моментально принял множество организационных решений, по сути замкнув на себя военное командование и взаимодействие с руководителями кавказских республик.