Сестры не хотели отпускать милого юношу, но Джованна была рада избавиться от страстных хозяек и их постоянных притязаний.

Она прибыла во Флоренцию 8 июня, рано утром, когда лучи солнца окрашивали в розовый черепицы города. При виде его крыш, купола Санта Мария дель Фиоре и серебристой ленты Арно Джованна разрыдалась от счастья. Наконец-то! Наконец-то дом!

Улыбка не сходила с ее лица, пока она всматривалась в знакомые улицы. Флоренция! Ее милая, любимая, драгоценная Флоренция. Ее дом, ее родина, Республика, семья… Задыхаясь от волнения, она проехала мимо своего дома. Братьев не было видно, и она еле сдержала себя, чтобы не явиться прямо так, в мужском платье. Но решила, что сначала найдет Джузеппе.

Немой рисовал круг мелом на двери каждый день: Джованна нашла его дом в переулке возле собора, а там найти каморку немого не составило труда.

При виде ее старик разрыдался от счастья. Он показал ей жестами, что молился о ней каждый день, каждый день рисовал круг мелом, каждый день надеялся, что доживет до момента, когда увидит ее.

– Я отомстила, Джузеппе, – улыбаясь, сказала Джованна. – Убийцы Марко мертвы. Теперь все будет иначе.

Он обнял ее. Ему было приятно видеть ее счастливой, прекрасной как никогда, полной сил и здоровья. Он за это время столько всего передумал.

– Я куплю платье, – продолжала объяснять она. – Переоденусь, объявлюсь братьям, а потом вернусь за тобой.

Он был готов ее ждать еще столько же, если она явится перед ним такой же довольной. Старик кивал.

Раздобыть платье не составило труда. Джованна переоделась, оставила оружие Джузеппе и налегке, почти летя от счастья, отправилась к своему дому.

Внутри все звенело от торжества, словно дрожала, создавая дивную мелодию, натянутая струна. Ей открыл дверь незнакомый слуга, и Джованна вдруг подумала, что Лоренцо и Джакомо могли уже обзавестись семьями.

– Могу я увидеть Джакомо или Лоренцо Альба? – спросила она, когда слуга впустил ее в дом.

– Конечно, госпожа. Проходите в кабинет, – слуга жестом показал ей наверх.

– Да, я знаю, где это.

Изящно подобрав подол платья, она поднялась наверх, слуга шел за ней.

– Подождите здесь, госпожа, они скоро вернутся. Вам подать что-нибудь?

– Фрукты и воду, если можно. Благодарю.

Слуга вышел, закрыв за собой дверь. Джованна легким пружинящим шагом прошлась по знакомому кабинету, отмечая новые книги, новую мебель, портрет Лоренцо над письменным столом. Странно. Значит, главный по делам сейчас Лоренцо? Что же случилось с Джакомо?

Она на мгновение испугалась за брата, но потом вспомнила, что слуга сказал «они вернутся», и успокоилась.

Возможно, более склонный к ведению дел Лоренцо возглавил предприятие?

Ей не терпелось увидеть их и поскорее обнять. Было странно ощущать себя гостьей в собственном доме. Она развязала завязки плаща, сняла его, свернула и повесила на стул. Подошла к окну, долго любовалась знакомым с детства видом на сад. Сад находился в запустении, что было грустно. Но теперь Джованна может помочь братьям найти хорошего садовника.

Она еще раз прошлась по комнате, переплетая пальцы и улыбаясь от радости. Потом села.

Через некоторое время слуга принес фрукты, воду, вино.

Джованна потеребила волосы. Они отросли, пока она работала в усадьбе у сестер, она прятала их под шапочку, не хотела отстригать. Теперь медные и тяжелые локоны спускались до середины спины, верхнюю часть она убрала под сеточку с жемчугом.

Она поела фруктов, выпила воды, прошлась еще по кабинету, перебрала книги. Потом вдруг вспомнила, что отец держал в кабинете ее портрет: повернулась, но нашла лишь гвоздик в шелковых обоях. Ее портрета не было.

И тут ей стало неуютно.

А вдруг ее братья не будут рады ее видеть? Вдруг она им будет только в тягость?

Струна радости вдруг лопнула внутри.

Возможно, она не вовремя. Может, они давно похоронили ее. А может…

Но Джованна усилием воли остановила свои страхи. Бессмысленно думать об этом. Нужно увидеть их и узнать.

Услышав, как копыта лошадей отбивают ритм по мостовой, Джованна узнала этот звук. Так останавливались кони у их дома. Братья здесь.

Она сначала села торопливо на диван и расправила платье, потом метнулась к окну, но передумала и тут же, задыхаясь от нетерпения, радости и страха, при звуке шагов на лестнице бросилась к двери и распахнула ее. И окаменела от ужаса: на пороге стоял граф Джованни Пико делла Мирандола.

Пико вбежал по ступеням легко и торопливо: он все еще не верил, что ловушка сработала и добыча находится здесь, в этом доме. Его люди нашли его во дворце Медичи, по счастливой случайности граф в тот день был во Флоренции.

«Это судьба, сама судьба ведет меня к ней», – думал он, пока мчался к вилле Альба. Поднимаясь по лестнице, Пико молился, чтобы это оказалась именно она, именно Джованна.

Дверь кабинета распахнулась перед ним, он даже не успел схватиться за ручку. На пороге стояла она.

Белая кожа была подкрашена румянцем, глаза радостно блестели. Джованна Альба была прекраснее, чем раньше, чудеснее, чем в его памяти. Но при виде него она побледнела, отпрыгнула в сторону, словно он был ядовитой змеей.

Граф, не спуская с нее глаз, шагнул в кабинет, заставив ее отступить еще дальше, закрыл за собой дверь и повернул ключ. Вытащив из скважины, он положил его в карман.

– Что вы здесь делаете? – гневно спросила она, голос дрожал, но не от страха, а от возмущения.

Он спокойно снял перчатки и небрежно бросил их на стол. Сделал шаг к ней навстречу. Она шагнула назад и выставила вперед руку.

– Не приближайтесь!

Он остановился.

Ее вскрик остался звенеть в тишине кабинета.

Волосы у нее теперь были короче, чем раньше. Но до чего же она была хороша!

– Я рад, госпожа, что вы живы, – еле сдерживая торжество в своем голосе, произнес он и поклонился. – Простите, что напугал вас. Я не ожидал после столь долгой разлуки увидеть вас такой прекрасной. Еще прекраснее, чем раньше. Вы расцвели, Джованна.

Джованна лихорадочно соображала, в чем дело. Граф делла Мирандола, красивый, холеный, довольный собой, стоял напротив нее, чуть усмехаясь. Его холодные серые глаза так смотрели на нее, что хотелось закрыть себя руками. Она чувствовала себя перед ним голой и абсолютно беззащитной.

Он говорил спокойно, но напряжение между ними росло.

– Вы закрыли дверь на ключ, – сказала Джованна, стараясь, чтобы голос не дрожал. Она пыталась сохранять спокойствие, но неожиданное появление графа совершенно выбило ее из колеи. Джованна пыталась внушить себе, что она смелая, что уже сражалась и побеждала. Но мысль о победах вместо того, чтобы внушить храбрость, только еще глубже окунула ее в липкий страх: она безоружна. У нее нет ничего для защиты.