– Ладно, – сказал Мазур. – Сумку держи.

Протянул ему сумку над коленями Джен – и, едва тотмашинально сунул в кабину руку, прыгнул головой вперед, оттолкнувшись однойногой от рулевой колонки, другой – от бока водителя. Прием был старый,отработанный, главное – не бояться лететь башкой вперед, не бояться падать… Абояться его отучили давно.

Они покатились по земле, обнявшись, словно влюбленные. Всталодин Мазур – верзила выл, зажав вывихнутую правую руку, наган валялся в стороне– не глядя, вырвал из сумки автомат, вскинул и ушел в сторону, в полосутемноты.

Пуля лейтенанта прошла в стороне и выше. Мазур ответилкороткой очередью, продолжив ее так, чтобы прошлась по машине, мельком отметил,как брызнули стекла и упала на руль голова остававшегося за рулем четвертого.

Тот, что держал на прицеле шофера, сам вылетел под выстрел.Все уместилось в секунды. Не испытывая ровным счетом никаких эмоций, Мазурвыстрелил в последнего, корчившегося под ногами, прыгнул в кабину. Некогда былоуговаривать. Сунув шоферу глушитель в бок, воткнул ключ в скважину и рявкнул:

– Ходу!

Высунулся в окно правой дверцы. Далеко позади и в самом делечто-то происходило – виднелись синие вспышки маячков, примерно там, гдерасполагался пост ГАИ, низко над ним проплыл желтый проблесковый огоньвертолета…

Машина неслась по темному асфальту, шофер сидел за рулем состолбеневшим лицом каменного степного идола, чересчур ошарашенный, чтобыбояться или протестовать. Слева мелькнул «кирпич» перед уходящей в начинавшеесяредколесье немощеной дорогой.

– К обочине, – сказал Мазур.

Двигаясь плавно, как во сне, подтолкнул Джен к дверце. Онахотела спрыгнуть, не получилось – прямо-таки сползла наземь по борту. Подав ейсумку, Мазур обернулся к шоферу:

– А теперь жми до Иркутска без остановок…

– Видел, что сзади делается?

– Моя забота, – оказал он. – Тебе-то что? Еслиостановят – увидел на дороге этакое побоище, тормознул, но выходить побоялся. Ипогнал дальше, себя не помня с перепугу… Ты, главное, про нас помалкивай, а я,если что, не стану врать, будто знаю тебя сто лет и ты мне помогал этихнеудачников мочить… Усек? – Он с места, одним прыжком выскочил наружу,опасаясь подвоха. Помахал рукой:

– Гони, дядя!

Белый мастодонт, призрачно белея в ночи, стал набиратьскорость – водитель и в самом деле выбрал путь наименьшего сопротивления. Мазурсхватил за руку Джен, потащил на ту сторону дороги.

– Слишком много вестерна… – сказала она слабым голосом.

– Я ж не виноват, что жизнь такая… – отмахнулся он. –Быстрее! Быстрее, я тебя прошу! Они же скоро поедут…

– Кто?

– Инопланетяне, – огрызнулся он. Оказавшись междеревьев, сбавил скорость, осторожно отводя ветки от ее лица. – Держись,успеем…

Идти приходилось медленно – вокруг стояла темнота, а фонарикон из предосторожности включал редко, короткими вспышками, когда вокругчересчур уж густо смыкался кустарник. Проломившись сквозь него, вышли кдеревьям, по лицу хлестнули жесткие, знакомо пахнущие иглы – начинался ельник,ветер уже не чувствовался. Джен покорно тащилась следом, постанывая украдкой.

Мазур все дальше забирал влево. Остановился, услышав совсемнизко над дорогой шелестящий рокот. Далеко позади, ниже вершин деревьев, тусклозасветился желтый проблесковый маячок, поднялся выше. Вертолет включилпрожектор, полоснул им по дороге, но не снизился – целеустремленно пронессядальше. Мазур вслушивался, пока рокот не стих вдали.

– Точно, попер за фургоном, – сказал он. – Нестали они местность вокруг обшаривать…

– И что дальше?

– Пошли, – сказал он. – Водку солдат может пить добесконечности, но вот запасаться оною – процесс недолгий и конечный…

– Что ты еще придумал?

– Видела грузовики возле павильончика?

– Похожие на армейские? – Они и есть армейские. Где-товон там – дорога на базу. Грузовики сейчас пройдут туда…

– А не рискованно голосовать?

– А кто сказал, что мы будем голосовать? – усмехнулсяМазур. – Мы просто сядем, вот и все… Уж там-то нас искать не догадаются.Штатский беглец никак не ассоциируется с военной базой…

– А потом?

– Смотря по обстановке, – сказал он. – Главное –попасть внутрь. Дальше либо попробую установить контакт с братьями по разуму,либо… Ну, там будет видно.

– Я, пожалуй, на ходу не смогу вскочить…

– А кто тебя заставляет? – пожал он плечами. – Мыи не будем на ходу прыгать, еще чего…

Через несколько минут они вышли к дороге – широкой просеке,размолоченной колесами грузовиков до самого жалкого состояния. Мазур зажегсигарету, прикрывая ее ладонью, жадно затянулся. Вокруг было темно и тихо, лишьизредка с автострады комариным звоном доносился шум машин.

– Присядь под деревом, – заботливо сказал он. –Подожди, куртку подстелю…

Не мешало бы вколоть ей «Прилив» – но совершенно неизвестно,как он на нее подействует в ее нынешнем состоянии. Ручаться можно, разработчикив жизни не думали, что их адское варево может понадобиться женщине, одолеваемойисконно дамской хворью. Так что лучше не экспериментировать…

– Сколько там еще, четверо? – тихо спросила она,усаживаясь на расстеленную изнанкой вверх куртку. – Бог ты мой, сплошныетрупы вместо дорожных указателей, и полицейский вдобавок…

– Коррумпированный, – усмехнулся Мазур.

– Думаешь, эту разницу учтут? – резонно спросила она.

– Отсюда вывод: не попадаться, – сказал Мазур. –Знаешь, у меня временами бывает идиотское ощущение: словно ничего вокруг и нет.Я имею в виду, кажется порой, что на свете есть только диверсанты, те, кто заними гонится, – и, конечно, цель. Объект. А все остальное и все остальные– некий подвижной фон, неодушевленный, этакая живая декорация.

– Рехнуться можно, – сказала она.

– А у тебя что, такого ощущения не бывает?

– Бог миловал.

– Это от молодости, – сказал Мазур. – Как только…ага!

Вдали показались желтые огни – приближалась колонна. Вскорераздался и шум моторов, три «шестьдесят шестых», те самые, шли с небольшимиинтервалами, переваливаясь на колдобинах, натужно взревывая. Слышно было, как вкузове второго то и дело шумно перекатывается что-то тяжелое, похоже, ящики –груз не закрепили, работнички, нет на них хорошего старорежимного старшины. Этаармейская разновидность жизни ныне практически вымерла – но Мазур ее ещезастал…

Он пропустил мимо первый грузовик, второй… Стоял метрах вдесяти от обочины, чтобы не попасть под луч света, – водители беззаботноврубили дальний, благо встречного движения не было и ослепить никого неослепишь.