Нижегородский поднялся. Он почувствовал, как по его лицу течет кровь. Левая бровь была рассечена осколком стекла, имелись также порезы на носу и подбородке. Он достал платок и только собрался прижать его к лицу, как был схвачен сразу за обе руки.

— Этот?.. Вяжи его! — распорядился какой-то человек в дорогом, но изрядно испачканном известью черном костюме.

Он был взбешен, держал в руке саблю, позаимствованную, вероятно, у военного или полицейского, и понимал, что теперь ему — главному полицмейстеру города — уж точно не избежать хорошей взбучки от бургомистра и губернатора, а то и от кого повыше.

— Э-э-э, какого черта! — стал вырываться Вадим.

— Вяжите, вяжите! Это он бросил бомбу, я все видел! — выглядывая из-за плеча полицмейстера, показывал пальцем на Вадима парень в испачканном грязью белом переднике. — А перед тем он напал на полицейского, а после, когда я его поймал, он чуть не убил меня…

— Я тоже видел, — подтвердил еще один.

— И я…

— А кто стрелял? Вы видели, кто стрелял? — стал кричать человек в черном.

— Да он же и стрелял!

— Неправда, — заговорил оказавшийся тут же аптекарь, — стрелял молодой, черноволосый. Смотрите! Вот же его ведут!

Несколько человек действительно подвели к ним черноволосого парня в разодранном пиджаке. «Слава богу, — подумал Нижегородский, — хоть этого не упустили. Сейчас все выяснится. Но где, черт возьми, Савва?»

— Да отпустите вы меня! — потребовал Вадим, высвобождая руки. — Вцепились! Кто здесь главный?

— Я вас слушаю, — повернулся к нему полицмейстер. — Вы что-то желаете сообщить?

— Да! Вот именно! — Вадим приложил платок к рассеченной брови. — Эрцгерцогу все еще грозит опасность. Немедленно передайте ему, что на свободе еще несколько товарищей… этого, — Нижегородский кивнул в сторону черноволосого.

— А вы сам-то кто такой?

— Я? Я… случайный свидетель. Мое имя Вацлав Пикарт. Из Мюнхена.

— Откуда вам известно еще про нескольких?

«Действительно, откуда?» — растерялся Вадим.

— Не верьте ему, — опять встрял приказчик. — Это он швырнул бомбу! Все это видели. Посмотрите, что стало с магазином!

Все повернулись в сторону дымящихся оконных проемов, над которыми висела слегка уже закопченая вывеска Мориса Шиллера.

— Чертов идиот! — вскипел Нижегородский. — Что ты прицепился с этой бомбой? Куда мне было ее девать, если кругом люди? Потому и бросил, чтобы тебя, придурка, не разорвало!

— А для чего вы вообще ее бросили? — вкрадчиво спросил полицмейстер, внимательно оглядывая франтовато одетого, но растрепанного господина с окровавленным лицом. На руке этого господина он разглядел массивный перстень, а в узле галстука заколку с большим, поблескивающим на солнце камнем.

К этому времени их уже обступило плотное кольцо, в основном состоявшее из полицейских и офицеров местного гарнизона. Втесавшийся между ними фотограф расставил треногу и, воспользовавшись ярким солнечным освещением, делал снимки, быстро меняя пластинки.

— Для чего бросил? — удивился бестолковому вопросу Вадим. — Как для чего? Она лежала возле машины и могла взорваться. Мне показалось, что она дымится.

Сквозь оцепление протиснулся запыхавшийся полицейский унтер:

— Господин полицмейстер, вот пистолет. Насилу нашли.

Он протянул маленький «браунинг», предварительно переложив его из одной руки в другую.

«Вот растяпы, — внутренне возмутился Вадим. — А отпечатки пальцев!»

Полицмейстер сунул стоявшему рядом саблю и взял пистолет. Он покрутил его, вытащил обойму, понюхал ствол, после чего отдал одному из подчиненных.

— Приобщите. Что в магазине?

— Один убитый, господин полицмейстер.

— Пошли.

У самого входа в разгромленный гастроном лежал труп того самого молодого человека, с которым десять минут назад столкнулся Нижегородский. При обыске у него обнаружили точно такой же пистолет, немного денег, носовой платок, сложенную в несколько раз сербскую газету «Народ» и аптекарский пузырек с прозрачной жидкостью. Более ничего в карманах убитого не было. Рядом валялся тяжелый подозрительный сверток, перетянутый бечевой.

— Еще один из этой банды, — констатировал производящий осмотр толстый пожилой мужчина в светлом клетчатом костюме. Его лицо с картофелеобразным носом украшали огромные рыжие усы с закрученными вверх кончиками.

— Документов нет? Грузите, и в прозекторскую, — распорядился полицмейстер. Ты, — ткнул он пальцем в унтера, — допроси тут всех, перепиши адреса и фамилии. Ты, — скомандовал он какому-то штатскому в котелке и с саквояжем, — осмотри все. Собери остатки адской машины, разыщи гильзу, потом поезжай и займись убитым. Ну а вас, — полицмейстер обратился к Вадиму, — я прошу проехать с господином Альтмауром для дачи показаний. Эй! Где тут аптекарь был? Пусть перевяжет пострадавшего.

Через четверть часа с перевязанной головой и прижженными йодом царапинами Нижегородский сидел в просторном кабинете старшего следователя дознавательного отдела криминальной полиции. За большим письменным столом расположился сам господин Альтмаур — тот самый рыжеусый человек в клетчатом костюме, что досматривал убитого. Сбоку, за небольшим столиком, — тощий, как жердь, секретарь, на диванчике возле входной двери — здоровенный полицейский и кто-то в штатском.

Альфред Альтмаур, старший дознаватель Управления Императорского Королевского окружного начальника, долго говорил по телефону. Сначала звонил он, вращая ручку аппарата и нетерпеливо хлопая по рычагу, потом звонили ему. Один раз он вскочил и докладывал стоя. Прибегал посыльный. Кнопкой звонка следователь вызывал штатного курьера и отправлял его с донесением к бургомистру. Вадим все это время ждал, прокручивая в голове недавние события.

— Итак, вас зовут Вацлав Пикарт, вы германский подданный и приехали в Сараево позавчера вечером? — приступил наконец к опросу свидетеля следователь. — С какой целью?

— Я путешественник, — ответил Нижегородский. — С какой целью может приехать путешественник?

— Вы приехали один?

— С товарищем. — Вадим вздохнул, понимая, что кое-что придется рассказать. — Август Флейтер, мой компаньон. Мы оба живем в Мюнхене.

— Где остановились?

— В Илидже, гостиница «Милена».

Альтмаур что-то написал и, сложив лист вчетверо, поманил полицейского. Тот взял записку, кивнул и быстро вышел, звякнув ножнами сабли о дверь.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Вадим.

— Только проверить ваши слова, ничего больше. Сами понимаете — после всего случившегося мы обязаны проверить и допросить сотни человек. — Дознаватель еще раз взглянул на перстень и галстучную заколку свидетеля. — Никто вас ни в чем не обвиняет, господин Пикарт. Вы оказались в самом центре событий и даже приняли в них активное участие. Так что… А где был ваш товарищ в момент покушения? Я имею в виду второе покушение в Латинском.