Возле лестницы путешественников ждали леди Лейза, лорд Айвиль, герцогиня Кагар и фрейлина королевы Кеола Донте.

Рэн находился на пике самых светлых и пьянящих чувств. Спрыгнув с коня, он посмотрел по сторонам и впервые подумал о замке как о доме. Глядя на мать, понял, как сильно она по нему соскучилась. Улыбка, несвойственная Киарану, говорила о том, что лорд был несказанно рад встрече. Кеола растерянно топталась на месте, не зная, куда ей бежать и что делать. Барисса наклонила голову, опасаясь выдать себя выражением лица.

Помогая Янаре выйти из кареты, Рэн прошептал:

— Не ревнуй меня. Там, где ты, другим нет места.

Лейза обняла Янару:

— Моя дорогая… Это правда?

Она покраснела от смущения:

— Скорее всего, да.

— Но как такое возможно?

— Сама не знаю.

— Ну идём же, идём, — засуетилась Лейза. — После такой дороги вам надо отсыпаться неделю.

Едва Рэн успел привести себя в порядок, как караульный сообщил, что его приглашают в покои королевы.

В гостиной собрались Лейза, два монаха и мать Болха. По виду монахини стало ясно, что она уже успела пожаловаться на поведение короля. Рэн подмигнул Янаре, сидящей на кушетке в скованной позе. Обратил взгляд на незнакомцев и приготовился дать отпор любым поползновениям на его личную жизнь и свободу.

— Ваше величество! — поклонился старший по возрасту монах. — Я Хааб, клирик из Просвещённого монастыря.

— Клирик — это человек церкви, моя дорогая, — объяснил Рэн Янаре. — Его ремеслом является мышление и преподавание своих мыслей.

Хааб почтительно кивнул:

— Я бы не сказал точнее. — Указал на своего товарища. — Мой помощник Ика, монах-студиус. Иными словами, человек церкви, любящий науку. С матерью Болхой вы знакомы. Она много лет помогает членам нашего просвещённого общества изучать женский организм. Опытнее неё вы никого не найдёте. Мы не покинем замок, пока ваша супруга не разрешится от бремени, ваше величество. Для наблюдения за младенцем монастырь пришлёт клирика, который изучает младенческие болезни.

— Обсудим это позже. Королева устала с дороги.

— Я всё понимаю, ваше величество. Но надо сделать официальную запись о первом осмотре. Таковы правила. Иначе наше пребывание здесь незаконно с точки зрения нашей религиозной общины. Это не займёт много времени.

Выразив недовольство вздохом, Рэн сел в кресло рядом с Лейзой.

Ика развязал заплечный мешок, положил на стол толстую книгу в кожаном переплёте и футляр с перьями. Поставил чернильницу, открутил крышку.

Хааб размял пальцы:

— Ну что? Приступим? — Открыл талмуд, выбрал перо и вместе с монахом-студиусом повернулся к Янаре спиной.

Рэн и Лейза обменялись озадаченными взглядами.

— Ложитесь, моя королева, — попросила мать Болха и принялась задавать вопросы, которые уже задавала по прибытии в постоялый двор.

Как и тогда, Янара не сумела чётко ответить. Она не догадывалась о беременности и не прислушивалась к себе. Думала, что внутренности переворачиваются из-за тряски кибитки.

— Пять месяцев, — констатировала Болха, ощупывая её живот и грудь. — Плюс-минус неделя. Скорее, плюс. Плод допустимого размера. О предлежании плода говорить ещё рано. — Поцеловала Янару в темечко. — Храни вас Бог, моя королева!

Лейза всплеснула руками:

— Боже мой! Вы понесли сразу после свадьбы! Если бы я знала, ни за что не отпустила бы вас в поездку!

— Я бы сама не поехала, — сказала Янара, опуская ноги на пол.

Напомнив Рэну, что совокупления с супругой находятся под строжайшим запретом, монахи сложили книгу и письменные принадлежности в мешок и удалились. Мать Болха с недовольным видом скрылась в опочивальне. Похоже, она надеялась, что монахи позволят ей высказаться. Или ожидала от них более сурового тона при разговоре с королём.

Рэн похлопал ладонями по подлокотникам кресла:

— Я не доверяю клирикам. Они хоть и увлекаются разными исследованиями, но помешаны на религии. Религия говорит: всё в руках бога. Меня такое не устраивает.

Лейза повернулась к нему и начала оправдываться:

— Из множества целителей и доморощенных лекарей я выбрала… Представь себе — никого! Даже в Фамальском ситете никто не произвёл на меня должного впечатления. Хранитель грамот посоветовал обратиться в Просвещённый монастырь. Я поехала туда не в лучшем расположении духа. Постоянно думала, что вы ждёте, а я попусту теряю время. Когда настоятель показал, сколько у них хранится книг и сколько клириков пишут труды, все мои сомнения улетучились. У нас есть ещё четыре месяца. Если тебе не нравятся монахи, я найду других лекарей. Но знай, церковь не терпит знахарок, а повитух считает древними бабками без должного воспитания и образования. Им разрешено принимать роды только у простолюдинок.

— Клирики пусть остаются. Я хочу видеть ещё кого-нибудь, кто надеется не на бога, а на свои знания и опыт.

Лейза покосилась на дверь опочивальни и прижала палец к губам:

— У кого-то ушки на макушке.

— Как прошло состязание менестрелей? — поинтересовалась Янара.

— Мы его отменили, когда приехал ваш гонец. Какое же состязание без вас? Проведём его осенью.

— Мы привезли вам подарки, миледи.

— Самый ценный подарок передо мной. — Лейза пересела на кушетку и обняла Янару. — У меня нет слов! Я просто помолчу.

Рэн вышел в переднюю комнату и подозвал Таян:

— Не отходи от королевы ни на шаг. Если монашка станет ей докучать, сообщи мне или моей матери.

— Миула быстро её успокоит.

Сдерживая улыбку, Рэн прокашлялся:

— А вот этого делать не надо. — И поспешил к себе.

В Башне Гербов засветились все окна. Престольная Башня наполнилась голосами и смехом. Слуги торопливо накрывали столы в гостином зале. В палатах короля лорд Айвиль докладывал о работе, проделанной за последние три месяца. Рэн слушал его и в очередной раз убеждался, что не ошибся в выборе лорда Верховного констебля.

Киаран сформировал государственные службы столицы из чтецов. Рэн бы до такого не додумался. Чтецы — дети мещан, получившие образование в частных классах или в гимназии. Из-за низкого происхождения они не сумели устроиться на хорошие места. На их долю выпала тяжёлая и низкооплачиваемая работа: чтение и запоминание документов.