Такого рода признание свидетельствует о том, что она сильно переживала, оставаясь дома в одиночестве и ожидая возвращения Льюиса с одной из тех встреч, на которую ее не пригласили. Чтобы хоть как-то себя оградить от таких ситуаций, она тратила долгие часы на опровержение самых нелепых выдвигавшихся против нее обвинений и дрожала мелкой дрожью всякий раз, когда приносили почту или когда в ходе беседы с кем-нибудь звучал недвусмысленный намек на очередной злорадный выпад.

В 1855 г. вышла в свет написанная Льюисом биография Тёте, вызвавшая всеобщее одобрение. Мэриан оказала любовнику неоценимую помощь при написании книги, и Льюис с гордостью заявил об этом, назвав ее в предисловии «дорогим другом, чьи замечания всегда заслуживали внимания»{306}. Он все еще продолжал ходить на ужин к тем, кто позволял себе злословить по поводу Мэриан, но при этом отдавал должное ее выдающимся способностям и полностью осознавал, что она играла неоценимую роль в его жизни.

Почти с самого начала их совместной жизни, еще в Германии, у них сложился определенный распорядок, который практически не менялся на протяжении двадцати четырех лет. Они без перерывов работали до обеда, потом вместе ели, читая и обсуждая работу над текущими проектами, беседуя о витавших в воздухе идеях и многом другом, что входило в широкий круг их интересов. Днем гуляли, встречались с друзьями, а иногда ходили на концерты. После ужина они иногда посещали театр или оперу, но обычно оставались дома и читали, причем часто вслух. В результате они постоянно накапливали знания, и этот процесс усиливал существовавшую между ними интеллектуальную связь. Однако вплоть до того времени, когда Мэриан стала пользоваться огромным успехом как писательница, пара никак не могла выбраться из долгов, которые возникали главным образом из-за обязательств Льюиса перед женой и детьми. Мэриан относилась к финансовым обязательствам любовника как к своим собственным, может быть, потому, что видела в этом дополнительную возможность привязать его к себе.

В 1860 г., когда престарелая мать Льюиса наконец пожелала встретиться с его одаренной подругой, Мэриан потребовала соблюдения жестких условий. Пожилая дама должна была прекратить принимать у себя Агнес и ее детей, где они часто встречались за ужином с Льюисом или приходили туда проведать бабушку. Мэриан добилась своего, но миссис Виллим, как говорят, жалела о данном ею обещании до конца своих дней.

Несмотря на то что Мэриан сделала все, чтобы Агнес не приходила к свекрови, дети очень привязались к «подруге» их отца. По мере того как мальчики взрослели, им больше нравилось проводить каникулы с отцом и «мисс Эванс», чем с матерью. Очевидно, младшие дети понятия не имели о том, что Льюис не был их отцом. Он каждую неделю навещал Агнес и ее детей и ко всем относился с одинаковой симпатией. Льюис и эти дети стали семьей Мэриан, потому что ее брат и сестры отвергли ее как падшую женщину. Поэтому нет ничего удивительного в том, что общению она предпочитала одиночество, решаясь выходить из дома только с близкими друзьями, да и то лишь при благоприятных обстоятельствах.

Именно в такой обстановке уютного тепличного уединения Мэриан впервые решила испробовать силы в создании художественных произведений, которые впоследствии обогатили всемирную литературу. Мысли о литературном творчестве посещали ее уже на протяжении нескольких лет, но она сомневалась, что обладает «писательским дарованием». В конце концов при поддержке Льюиса она поверила в себя и решила написать роман. Как-то утром, когда она еще лежала в кровати, ей в голову пришло название: «Амос Бартон»{307}. Так зародилась идея, которая привела к созданию романа «Адам Вид».

«Адам Вид» покорил литературную общественность в 1859 г. В дарственной надписи на рукописи, которую она преподнесла Льюису, Мариан так написала о том, чем ему обязана: «Моему дорогому мужу Джорджу Генри Льюису я передаю эту рукопись романа, который никогда не был бы создан, если бы не счастье его любви, озарившей мою жизнь». Еще точнее она выразилась в письме швейцарскому другу: «Под влиянием большого счастья, которое дарит мне супружеская жизнь, благодаря глубокой моральной и интеллектуальной симпатии, я, наконец, нашла свое истинное призвание»{308}.

Успех не упростил ее жизнь и не привел к радикальному изменению отношения к ней общества. Все больше мужчин искали с ней знакомства, но, как и раньше, они крайне неохотно позволяли своим женам находиться в ее обществе, считая ее аморальной. Одним из самых ярких примеров такого к ней отношения являло собой поведение ее родного брата Исаака. Успех «Адама Вида» воодушевил Мэриан, и она, стремясь к примирению с Исааком, решилась написать ему письмо, упомянув в нем о своем «муже». Вместо ответа Исаак прислал запрос своего адвоката, в котором тот просил представить ему документы о заключении брака. Когда Мэриан объяснила, что их с Льюисом соединяют скорее «священные», чем юридические узы, Исаак ее вновь отверг. В «Мельнице на Флоссе» Мэриан заклеймит двойной стандарт, в соответствии с которым общественное мнение осуждает женщин гораздо более сурово, чем мужчин.

Блестящий литературный успех Мэриан облегчил тяжесть финансового бремени, лежавшего на них с Льюисом. Пара перебралась из съемных комнат в большой дом, теперь им стало легче удовлетворять потребности Агнес. Льюис расплатился с долгами, и ему уже не нужно было браться за любую подвернувшуюся работу, лишь бы свести концы с концами. Он высоко ценил возникшую возможность выбирать для себя лишь наиболее серьезные и престижные проекты.

Льюис решил, что настало время рассказать сыновьям об истинном положении дел с его браком и о характере их отношений с Мэриан. Те восприняли его рассказ спокойно и после этого стали называть Мэриан «матерью». (Агнес они называли «мамой».) Позже она напоминала бестактным приятелям, обращавшимся к ней как к мисс Эванс, что она — миссис Льюис, поскольку взяла на себя все обязанности жены, и добавляла: «Даже дома у меня замечательный юноша восемнадцати лет зовет меня “матерью”, а двое других ребят, уже почти таких же высоких, так же называют меня в нашей переписке»{309}.

Несмотря на внезапно пришедшую славу, уверенность в завтрашнем дне и привязанность сыновей Льюиса, Мэриан продолжала испытывать приступы безотрадной тоски. Льюис приписывал их в основном ее социальному положению, поэтому он вновь решил урегулировать отношения с Мэриан, попытавшись развестись с Агнес. Однако получить развод за границей оказалось невозможно, как и в Англии, и Мэриан пришлось смириться с мыслью о том, что законным образом она никогда не станет миссис Льюис. Хоть она и говорила, что ей это безразлично, изоляция от общества обостряла ее душевную боль, которую она испытывала из-за отторжения от людей ее круга. Льюис скрывал от нее все отрицательные критические отклики на ее романы и знакомил подругу лишь с восторженными положительными отзывами. Он пояснял: «Принцип здесь такой: никогда не сообщать ей о том, что говорят другие о ее книгах, ни хорошее, ни плохое; если, конечно, речь не идет о чем-то особенно для нее приятном — о чем-то, что, как вам кажется, доставит ей особое удовольствие, помимо похвалы»{310}.