не способны любить. Они могут только на время предоставить тебе свой член, пока не пойдут завоевывать следующую красивую крепость.

Несмотря на боль, сжавшую сердце в тисках, я произнесла:

– Это неправда.

Мы с Коулом еще не занимались сексом.

По правде говоря, в последнее время мы практически ничем не занимались, но это потому, что у него сейчас был сложный период.

– Господи, ты ужасно глупа для кого-то настолько умного. – Кейси повернулась. – Коул никогда не будет влюблен в тебя и вполовину так сильно, как ты в него. – На ее лице проступило отвращение, когда она осмотрела меня с ног до головы. – Хоть ты и скинула несколько фунтов, ты все еще толстая и страшная. Ты никогда не будешь той девушкой, к которой у него возникнет физическое влечение, Сойер. – Она положила руку себе на грудь. – Я не говорю тебе это, желая показаться стервой. Я просто пытаюсь дать дружеский совет, чтобы ты бросила его и закончила эти ваши бредовые отношения с достоинством, пока он и этого у тебя не отнял.

После этих слов она ушла.

А я осталась, думая, что этот назойливый голос в моей голове, который я так сильно старалась заглушить и проигнорировать, все-таки оказался прав.

Глава семьдесят пятая

Коул

– Ты сказал, что заказал пиццу, – я бросил злой взгляд на Джейса, когда тот вошел в дом Оукли, держа две коробки пиццы, – а не моего бывшего брата.

Оукли пошел к холодильнику.

– Нет, я сказал, что заказал пиццу, и кто-то ее привезет. Я просто не уточнил, что этот кто-то – Джейс. – Он посмотрел на меня. – Ты собираешься делать это всю ночь?

Я уселся на полу в кухне, играясь с теннисным мячиком.

– Ага. – Мяч ударился о стену на другом конце комнаты и вернулся ко мне. – У тебя с этим какие-то проблемы?

Сойер сказала, мол, мне нужно найти здоровый способ справляться со стрессом, поскольку алкоголь и избиение Стоуна таковыми не являлись.

Вчера она притащила мне пакет теннисных мячиков. Они не сильно помогали, но, по крайней мере, отвлекали меня от разных мыслей. Или скорее раньше отвлекали.

Пока он не появился.

Джейс не сказал ни слова, усаживая свою задницу за кухонный стол.

Я должен был догадаться, что Оукли попытается устроить что-то подобное во время нашего мужского вечера.

Тем не менее, я знал Джейса. Он не просто затаивал обиды – он заковывал их в цепи на долгие годы и выкидывал ключ.

Маленькая часть меня не могла не думать, что, если бы на моем месте был Лиам, он бы уже простил его.

И поскольку старые привычки не умирают, я решил затаить на него свою собственную обиду, более сильную, которая не сравнится с той, которую от затаил на меня.

Ублюдок.

Джейс совсем не выглядел взволнованным, когда положил кусок пиццы на свою тарелку. Конечно же, засранец взял с ананасами. Это была та самая пицца, которая никому в здравом уме, кроме него и Лиама, не понравится.

– Сраные ананасы, – проворчал я, бросая мяч. На этот раз сильнее. – Сюрприз, сюрприз.

Выгнув бровь, он открыл вторую коробку. С мясными шариками. Моя любимая.

– Засранец.

– Придурок, – ответил он.

Оукли взмахнул рукой, подходя к столу.

– Это хорошо. Продолжайте. Мы наконец-то куда-то движемся.

Куда-то в мою задницу. Он купил мою любимую пиццу только для того, чтобы выставить меня ноющим кретином.

Самодовольный мудак.

– Почему ты вообще здесь, ублюдок? – рявкнул я. – Я думал, тебе нужен перерыв?

Перерыв от того, чтоб быть моим братом.

Мне было бы не так больно, если бы он сказал, что я для него умер.

– Я не к тебе пришел, мудила. Оукли позвонил и спросил, хочу ли я заехать и отдохнуть. Он не упоминал, что ты здесь. – Джейс пожал плечами. – Но можешь остаться, если хочешь.

– Вау. Огромное спасибо, Ваше Высочество.

– Всегда пожалуйста, кретин.

Оукли распахнул окно и прикурил косяк.

– Я позвал вас обоих сюда, потому что пора закончить это… что бы это ни было.

Я в этом не виноват.

– Вини его, – сказал я. – Это не я попросил перерыв.

Господи. Я звучал, как одна из бывших Джейса.

– Я попросил перерыв, поскольку мне нужно было время, чтобы переварить бомбу, которую ты на меня скинул. Господи Боже. В течение нескольких лет ты позволял мне верить, что я был последним человеком, который говорил с Лиамом в ту ночь.

– Не хотел отбирать у тебя эту честь. Виноват.

Я бы с радостью вернул ее, если бы мог.

Джейс зарычал.

– Ей Богу, иногда ты такой эгоистичный кусок дерьма.

– Ты прав. Не тот близнец убил себя. Может быть, однажды ты наберешься смелости, чтобы это признать.

Джейс встал.

– Что, черт возьми, с тобой не так? Прекрати нести эту чушь.

Я поднялся с пола.

– Заставь меня.

Взгляд Оукли скакал между нами.

– Успокойтесь. – Он поднял свой косяк. – Лучше сделайте пару тяжек и усадите свои задницы.

Мы не обратили на него внимания.

– Почему? – Я толкнул Джейса. – Это же правда.

Он толкнул меня в ответ.

– Нет, не правда. Не говори за меня.

– Я всего лишь говорю то, на что тебе не хватает смело…

Удар кулаком в лицо заставил меня отшатнуться.

– Заткнись, мать твою! – заорал Джейс. – Мне было бы так же больно, если бы умер ты, сраный придурок! – Он фыркнул. – Но, как обычно, Коулу нужно перевести все на себя. Боже упаси, чтобы кто-нибудь скорбел по Лиаму. – Джейс ударил себя в грудь. – Он, может, и был твоим близнецом, но он был и моим братом тоже, черт возьми. Возможно, ты с ним и не ладил, но у нас с ним все было в порядке.