услышал он через минуту хриплые слова без выражения и княжич сел прямо. – Но решил исправиться. И вовсе не удивлен моему появлению, да?

– Вообще, более чем удивлен, – Лефар начал осторожно смывать кровь с лица княжича. – Ксантар говорил, что ты скоро вернешься, но такой встречи не ожидал, надо признаться. Не знаю, что именно ты увидел, но суть уловил верно – первое время я работал на твоего дядю. Теперь мне стыдно за то, каким глупцом я был, почему не сопоставил факты сразу и поверил ему, а не своему учителю.

Скрывать что-то от предсказателя смысла он не видел, да и устал. И пусть слова Лефара звучали формально, но извинений от него явно не ждали, только факты. Их он и изложил.

– У Олдрина обучался?

Ксайрон не сопротивлялся и не забирал полотенце, то ли не в силах на такой подвиг, то ли по своим причинам.

– Расскажешь, что происходит? Я знаю только, что отца убили агатары, а дядя инициирует Глас народа.

– Да. Я расскажу с самого начала, – серьезно кивнул Лефар и сделал окончательный выбор, пока помогал княжичу пересесть на диван и подавал ему стакан с водой.

– Я закончил академию под руководством профессора Олдрина. Он почти не упоминал тебя во время обучения. Да и вообще я был далек от всех этих хороводов вокруг наследования, пока не вошел в команду твоего брата.

Лефар говорил спокойно и размеренно, почти без эмоций, но смотрел в лицо княжичу и ловил каждое, даже мимолетное изменение в мимике. Неожиданно ему стало важно суждение Ксайрона, княжича, о котором слышал столько разговоров. Предсказателя. Только вот почему? Виной тому взгляд, что проникал, казалось в самую душу? Может, совесть, замаранная предательством и ложью? Разбираться Лефар будет потом, если этот синий взгляд не уничтожит его на месте. Странно, глаза такие же, как у Ксантара, только от них становится страшно. И взгляд не отвести.

– Я владею пятью школами магии и в каждой потенциал не ниже третьего уровня мастера, а в звуке и времени планирую со временем дойти и до второго, – продолжил Лефар без похвальбы. – Это я к тому, что экзамен у меня принимал сам князь Фэлдор. После успешной сдачи он сказал, что рад был бы взять меня к себе, но у него есть оракул, потому познакомил с Ксантаром. Что твой брат не лидер и не особо пытается им стать, что ему титул в тягость, стало ясно почти сразу, как он позволил себя рассмотреть поближе. Он согласился с моими выводами и добавил, что как только ты вернешься, все встанет на свои места. Твое возвращение стало почти мантрой для него. Ксантар так часто повторял ее или я просто не верю в чудеса, не знаю. Но я не особо верил в твое возвращение, Ксайрон. Потому, когда князь погиб и принц Хорлан пришел ко мне, я ни минуты не думал. Ему и убеждать меня не пришлось, что Ксан будет плохим князем и нужен кто-то другой. – Тут Лефар болезненно поморщился от воспоминаний и стыда. – Я не ищу себе оправданий, в тот момент я искренне поверил принцу и несколько месяцев докладывал обо всем, что слышал от княгини и Ксана.

– И что изменило твое мнение? – уточнил Ксайрон, хотя Лефар мог поклясться, что он уже знает ответ.

– Принц поручил мне проанализировать отчеты из нескольких графств. Я сделал это, даже состряпал объяснение для Ксантара, – он решил не играть и просто отвечать на вопросы. И понял, что самому становится легче, будто он на исповеди. – А потом увидел, что Хорлан сделал с результатом моих трудов. Глас народа. Я и представить не мог. А потом он попытался убить Вестана, потому что только он мог прочитать его и обвинить. Тогда я понял, что помогал безумцу. Мне стало предельно ясно, почему не он стал князем еще тогда, шесть веков назад, хотя он и старший сын. Ему нужна только власть. Власть любой ценой. А что будет с простыми эльери ему без разницы. Как они будут жить, в каком состоянии окажется княжество после такого восшествия на трон… для него не имеет значения. Тогда я понял, что лучше Ксантар, который хоть и не лидер, но понимает тяжесть ответственности. А недавно он сказал, что снова чувствует тебя. Я поверил – рос с двумя близняшками. Вот только… так и не решился рассказать ничего ни ему, ни княгине Илиране, ни остальным, – тяжело закончил он. – Но только ты же все это знаешь уже.

– Не все. Кое-что ты рассказал новое. Но я видел тебя с ним, потом с братом. А после то, чего тебе пока рано знать, Лефар.

Оракул чуть не задал глупейший вопрос, откуда княжич знает его имя, если он не представился. Но тут же одернул себя – из видения, откуда же еще.

– Я так понял, у тебя на меня планы, да? – уточнил он вместо этого.

– Конечно. Ты только что спас мне жизнь. Было бы глупостью отталкивать тебя и не доверять. К тому же я кое-что увидел, – невозмутимо добавил Ксайрон. – Но рассказывай дальше. Кто из ринтеев родителей остался, где сейчас брат? Какую роль теперь играешь ты? Да, кто еще в команде брата?

– Ринтеев осталось двое, – Лефар отвечал, а сам сидел и не знал, радоваться ему или бояться будущего после слов княжича. Он жадно отпил воды и продолжил: – Шаман сидит и ждет, когда княгиня отправиться к Каньону Покоя, чтобы уйти с ней. Кажется, он вызвал дух князя и заранее умер. А Конал сначала пытался что-то делать, но потом ошибся и теперь только охраняет княгиню. Говорит, что каждый должен заниматься своим делом. И раз он тень, то его дело охранять. Еще он дает последние наставления Ксантару как будущей тени, когда получается. В команде я, Вестан, Лисантир и Исарель. Но ее ты точно не знаешь, она родилась после твоего исчезновения. Вестан с Лисаном сейчас на востоке, Ксан на севере. Успокаивают народ, ищут курильницы, убеждают вернуться к делам, – оракул сделал еще глоток, собираясь с мыслями. – Ну а я недавно вернулся от портала. Тебя искал.

– И ничего не рассказал о себе друзьям? – подался вперед Ксайрон, от чего Лефар инстинктивно вжался в спинку дивана.

– Нет, – пролепетал он. – П-потому что тогда...