исполнителям. Хорошо выписан в ней образ иронического дурака, как, впрочем, и всех других персонажей (его двух братьев и невесток, короля, королевской дочери, зятьев короля); соблюдена троичность (три брата, три ночевки на могиле отца, три попытки доскакать до королевской дочери, три задания короля и т. п.); сохранены общие места и устойчивые формулы, из которых особенно выделяется своей полнотой и красочностью многократно повторяемая в тексте формула вызова коня и его седлание (Ср.: Афанасьев, 296; Зеленин. Пермск., 2; Соколовы, 144; Смирнов, 6).

35. Сказка седьмая о лисице и дураке, стр. 219—240. «Указатель» (дополн.: Пропп), 545 В («Кот в сапогах»).

Начальный эпизод — поочередное дежурство трех братьев у стога расхищаемого сена и поимка вора — характерен для сказок типа «Конек-горбунок» («Указатель», 531). В сказке «Козьма Скоробогатый» (Афанасьев, 164) вором также является лиса, но герой ловит ее в своем «худом домишке», куда она забирается, чтобы полакомиться курами. Великодушное отношение героя к пойманной лисице-воровке мотивирует ее дальнейшие действия, направленные на то, чтобы высватать за своего освободителя княжескую (царскую) дочь и наделить его богатством. В вариантах (Афанасьев, 163; Худяков, 70) лиса приходит к герою по собственной инициативе, очевидно, только из-за сострадания к его бедности и одиночеству. Как главный персонаж сказки — хитрая, находчивая и невероятно пронырливая лиса, так и цепь ее фантастических проделок типичны для русских сказок на сюжет «Кот в сапогах».

Риген (царь) и Расимское (государство) — искусственно введенные в сказку имя и название.

36. Сказка восьмая о Иване-богатыре, мужицком сыне, стр. 241—279. «Указатель» (дополн.: Пропп), 315 А («Звериное молоко»).

Близкие варианты: Афанасьев, 203; Смирнов, 229. В народной передаче эта сказка, твердо сохраняя общий сюжетный каркас, чрезвычайно подвижна по составу действующих лиц и характеру ситуаций. Главным ее героем может быть брат или сын и соответственно этому изменницами — его сестра или мать; соблазнителем сестры (матери) часто выступает змей-оборотень, в ряде же вариантов — атаман разбойников или, как в нашей сказке, есаул; различны и помощники героя, среди них чаще всего встречаются чудесные животные (волк, медведь и пр.). В зависимости от действующих лиц и связанных с ними ситуаций сказка приобретает различные оттенки: иногда она до того насыщается жизненно бытовыми элементами, что напоминает собой не волшебную, а новеллистическую сказку. Именно к такому виду принадлежит и комментируемая сказка, которую, однако, на наш взгляд, ошибочно исключать из числа волшебных и считать новеллистической (И. М. Колесницкая. Русские сказочные сборники XVIII в., стр. 204) хотя бы потому, что главный герой ее Иван-богатырь наделяется таким «дарованием», как необыкновенная для простых смертных скорость передвижения («он в час по сту верст уходил») и «сверх безмерная сила», позволявшая ему легко расправляться с многочисленными разбойниками, ломать и гнуть руками на полозья дубы, вырывать деревья, расчищая себе дорогу в непроходимом лесу, переносить огромные тяжести, рвать на себе крепчайшие «волосяные канаты» и пр.

Сказка не лишена ряда специфических народных слов и выражений (например, про вино говорится, что оно «отменно хорошо»; в обращении к тому или иному лицу часто употребляется ласкательная форма: братец, сестрица, невестушка и пр.).

37. Сказка девятая о лягушке и богатыре, стр. 280—311. «Указатель» (дополн.: Пропп), 402 («Царевна-лягушка») и 400 А («Муж ищет исчезнувшую или похищенную жену»). Ср. дополн.: Никифоров, 55.

Сюжет «Муж ищет исчезнувшую или похищенную жену» ср. в «Сказке о Ливиане-богатыре» («Продолжение повествователя русских сказок». М., 1787, стр. 57—97), среди действующих лиц которой упоминается Баба-Яга и Кощей Бессмертный.

38. Сказка десятая и последняя о Емеле-дурачке, стр. 312—345. «Указатель» (дополн.: Пропп), 675 («По щучьему веленью»), Дополн.: Никифоров, 10.

Сказка отличается стабильностью. Тип героя во всех вариантах выдерживается с большой последовательностью. Большинство сказочников сохраняет и его имя — Емеля. Чрезвычайной устойчивостью обладает формула обращения: «По щучьему веленью, по моему прошенью».

Можно предположить, что известное унифицирование сказок об Емеле в записях XIX—XX веков произошло под воздействием лубочной литературы, где они в начале XIX века перепечатывались почти в неизмененном виде из сборника П. Тимофеева (Ровинский, I, 59).

О несостоятельности попытки Д. Ровинского возводить данную сказку к «Пентамерону» Базили см.: И. М. Колесницкая. Русские сказочные сборники XVIII в., стр. 200.

Похождения некоторого россиянина (1790)

Книга издана в двух частях. Посвящение (ч. I) подписано цифрами: 80. 600. В кириллическом обозначении они соответствуют инициалам автора: П. Х. (Петр Хомяков). Повествование ведется от лица офицера. Он же передает и сказки, рассказываемые ему солдатом. К прослушиванию сказок офицер прибегает с целью разогнать тоску, временно забыться, «избежать горести» в разлуке с любимыми женой и дочерью.

Всего в книге (ч. II) восемь сказок: 1. О любителе сказок и прохожем солдате («Указатель», *1376 В); 2. О мертвеце и разбойнике (*1588, 1654*); 3. О голобоком волке (121); 4. О путешествующем солдате (Ср. *1730 III); 5. О воре и мошеннике (*1525 I); 6. О двенадцати бутылках; 7. О ведьме; 8. О прохожем мальчике (гри последние сказки в «Указателе» не зарегистрированы).

Сказки, очевидно, фольклорного происхождения. В изложении их встречается много подлинно народных слов и выражений, например: утирка ( = полотенце), «тузить волка», «зелено вино», паголенок ( = голенище чулка), «буйная головушка», «люди гомозят» ( = суетятся, копошатся, толкутся) и др.

Естественно, что рассказчик из солдат придает сказкам и свою специфическую окраску, и потому совсем не случайно, что в трех из них главным действующим лицом выступает хитрый и находчивый (к тому же в двух случаях отставной) солдат; в сказочное описание вкрапляются отдельные элементы армейского быта; упоминаются некоторые предметы, относящиеся самым непосредственным образом к военной службе.

Все эти сказки в большей или меньшей мере прошли литературную обработку, поэтому утверждать, что слог их есть «слог русских сказок», как это делается в предисловии к ним (стр. 1), нельзя. В духе литературной традиции XVIII века в отдельные сказки вводятся искусственные имена — Легкомысл («О мертвеце и разбойниках»), Алисар и Милолика («О двенадцати бутылках»); персонаж греческой мифологии — Пан («О голобоком волке»);[167] в значительной степени изменяется стиль.

39. <Солдат-сказочник>, II, стр. 2—6, «Указатель» (дополн.: Пропп), *1376 В («Солдат рассказывает сказки»). Дополн.: Никифоров, 95.

В большинстве вариантов рассказчиком выступает солдат, которого пускают на ночлег с условием, чтобы тот всю ночь забавлял хозяина (купца, богатого мужика и пр.) сказками. Как уговор «не перебивать», так и нарушение этого уговора слушателями составляет неотъемлемую черту такого рода сказок.

Примечательно, что в нашем варианте купец с радостью пускает солдата на ночлег, ибо, как говорится, он «наслышался от своих собратий, что отставные солдаты сказывать сказки превеликие мастера».

Е. Хомяков. Забавный рассказчик (1791)

Книга Е. Хомякова «Забавный рассказчик» открывается следующим