пойду. Ваш ужин на плите, – сказала она, снимая фартук. – Хорошего вам времени в Лондоне, и поцелуйте от меня Аву, ладно?

– Обязательно.

Уходя из дома, Мэри все же ощущала какое-то беспокойство. Мисс Ческа всегда была странной, это уж точно, но поскольку она доводилась племянницей миссис Марчмонт, то не дело Мэри было обсуждать ее указания.

В ту ночь Ческа металась по пустым коридорам Марчмонта. Голоса в голове – и особенно один из них – были сегодня очень настойчивы.

Это должно быть твоим, тебе надо за это бороться… Она тебя ненавидит и всегда ненавидела…

Ческа рухнула на кровать в своей бывшей детской, в той комнате, где они с Джонни когда-то мирно спали рядом в своих кроватках. Она обожала его. А потом он исчез.

– Но ты же не бросил меня, правда, Джонни? И никогда не бросишь? – заплакала она, скрестив ноги так, как всегда сидела в детстве, и утирая кулаками глаза, чтобы остановить и слезы, и голоса.

– Они никогда не перестанут, да? Вы никогда не заткнетесь! – злобно закричала она. – Оставьте меня в покое, оставьте меня…

Когда голоса в ее голове достигли невыносимого уровня, Ческа внезапно поняла, что надо сделать, чтобы остановить их.

Уничтожь воспоминания, и тогда они не смогут больше мучить тебя.

Да, да, точно!

Она закрыла большой чемодан, который собрала, готовясь завтра утром уехать в Лондон, подняла его и снесла вниз по лестнице к парадной двери. Потом зашла в гостиную, подошла к камину, взяла оттуда коробку с зажигалкой и спичками и снова поднялась наверх. Очень спокойно она пододвинула к себе корзину с бумажным мусором и высыпала его возле старой деревянной лошадки-качалки, про которую тетя когда-то сказала ей, что она была еще Дэвида. Взяв старую книжку с картинками, которую любила в детстве, она вырвала из нее страницы, скомкала их и одну за одной сложила в корзину.

Встав на колени, она начала зажигать спички одну за другой, бросая их на бумагу. Пламя занялось мгновенно. Ческа присела на край кровати и смотрела, как оно лижет крашеную мордочку деревянной лошадки. Довольная, она поднялась, чтобы уйти.

– Прощай, Джонни, – прошептала она.

К тому моменту, как она вышла из комнаты, лошадка-качалка была вся охвачена ярким, мощным огнем.

49

После последней лекции Ава вернулась в свою комнату, быстро заскочила в душ, влезла в узкое черное платье, которое Ческа купила ей в Монмуте, слегка накрасилась помадой и снова убежала, чтобы успеть на автобус до Шафтсбери-авеню.

В фойе театра уже собралась толпа, и ей пришлось пробираться к небольшому бару, где они должны были встретиться с матерью.

– Милая! – сияющая Ческа обхватила Аву обеими руками и расцеловала в обе щеки. – Давай, садись. Дориан уже заказал шампанское.

– Кто такой Дориан?

– Дориан, дорогая, это мой новый агент. Ну, не то чтобы совсем новый. Он перенял дела у Леона Броновски, который вел мои дела, когда я была актрисой в Лондоне много лет назад. Он страшно хочет с тобой познакомиться. Смотри, вон он.

– О. – Ава увидела идущего к их столику лысеющего мужчину средних лет, ярко одетого в алый бархатный пиджак с золотым галстуком.

– Мисс Марчмонт… Ава. – Мужчина взял ее руку и поцеловал ее. – Я Дориан Хедли, потрясающий агент, который скоро будет отвечать за уже и без того блистательную карьеру вашей мамы. Господи, Ческа, да она могла бы быть твоим двойником. Ава, шампанского?

– Спасибо, только совсем немного. – Она повернулась к Ческе, которая чудесно выглядела в блестящем темно-синем вечернем платье. Рядом с ней она сама казалась совсем тусклой. – Но я думала, у тебя уже есть агент в Голливуде?

– Ну конечно есть, милая. Но… Мне уже какое-то время кажется, что пришла пора что-то поменять. И Дориан как раз убедил меня, что я права, верно же, Дориан?

– Да. Мы, англичане, вечно теряем все наше самое лучшее в этой Америке, так что я просто буду счастлив, если смогу вернуть обратно хоть одну звезду.

– Значит… мама, ты собираешься остаться в Англии насовсем?

– Ну, я собираюсь попробовать, что из этого выйдет. Я только сегодня после обеда зашла в офис к Дориану сказать «привет», и мы разговорились и обнаружили, что одинаково смотрим на множество разных вещей. Дориан пришел сегодня на премьеру, потому что в шоу выступает один его клиент, так что мы пошли вместе выпить и он убедил меня, что мое будущее тут, в Англии. – Она взяла Аву за руку. – Ну разве не чудесно? В смысле, теперь мы сможем жить вместе тут, в Лондоне!

Подумав про ЭлДжей, Ава нахмурилась.

– Конечно, – тихо ответила она, слушая, как Ческа с Дорианом обсасывают в деталях разные телевизионные программы, хихикают над сплетнями и довольно гадко обсуждают одну очень известную актрису. Она жалела, что пришла сюда. Она была тут совершенно не в своей тарелке.

Наконе, прозвенел первый звонок, и Дориан провел их в ложу с левой стороны от сцены. Ава взглянула вниз, в зал, и увидела, что люди перешептываются и показывают на ее мать.

Свет погас, и вскоре зал наполнился звуками рок-н-ролла пятидесятых. Саймон появился на сцене, и Ава уже не отводила от него глаз, пока он с другими актерами представлял некоторых самых знаменитых поп-звезд той эры.

После перерыва представление сместилось к шестидесятым. Свет снова померк, и Саймон, одетый в джинсы и кардиган, вышел вперед и встал у микрофона.

Он запел балладу, и Ава была покорена его приятным, обволакивающим голосом. Она заметила, что ее мать наклонилась вперед, тяжело дыша, и тоже не отрывала глаз от Саймона.

«Да, это безумие, безумие любви…»

Мать с дочерью, сидя рядом, погрузились в воспоминания. Ужасный поступок, который Ческа совершила вчера, совершенно стерся из ее сознания. Это был просто сон. Реальность была здесь. Он снова вернулся к ней, и на этот раз – навсегда.

Ава же вспоминала, как они с Саймоном вместе гуляли вдоль Темзы и как ей было с ним хорошо и спокойно. Но в то же время она поняла, что Саймон был красивым и талантливым молодым человеком, за которым после сегодняшнего вечера будут бегать толпы девиц. Очевидно, он был совсем не ее поля ягода.

В конце шоу артисты были награждены бурными овациями. Зал вскочил на ноги, а Ческа хлопала громче всех.

– Хочешь забежать вместе с нами за кулисы, Ава? – сказала ей Ческа, когда они вышли из театра. – Я просто должна зайти сказать Бобби, как он был хорош.

– Ты имеешь в виду Саймона,