я в последний раз просыпался в постели. Мог бы ещё сказать про абсолютно голенькую девушку, но нет. Здесь первенство взяла Дура, которая в любой непонятной ситуации снимала с себя всё, что можно и нельзя.

Как бы там ни было, проснулись мы не сами, нас разбудил стук в дверь и уставший голос Мелани.

— Вставай, гадина! Твоя очередь дежурить! Давай быстрее, пока я этих спермотоксикозников озабоченных не переубивала!

Демоница шевельнулась и наконец ослабила хватку, которую умудрилась сохранять до самого утра и даже в бессознательном состоянии. Хех, как будто боялась, что я убегу. В итоге мы так и заснули в обнимку, плотно прижавшись друг к другу.

— Как же мне хорошо-о-о…

Громко зевнув, Мавика на секунду прижала мою голову к себе так крепко, будто собиралась раздавить, а затем внезапно отпустила и перевернулась на спину. Следующую минуту она просто нежилась: крутила задницей, дёргала ногами, то поднимала руки, то опускала и при этом довольно мурлыкала.

— Тебе лучше? — спросил я, разглядывая её плоский животик и линию спины, что плавно переходила в округлые бёдра. Не могу сказать, что это выглядело пошло или похабно, скорее… эстетично. Да, мой внутренний эстет утверждал, что это красиво.

— Лу-у-учше… Намного лучше.

А мне вот не лучше. С трудом разлепил глаза, почувствовал, что нихрена не выспался. Шея затекла, и одна нога онемела. Омолодился, блэт, ничего не скажешь.

— Далеко не идеально, но хотя бы перестану заглядываться на ножки стула, швабру и другие продолговатые предметы. Даже не представляешь, на какие дикости толкает эта зараза. — Мавика снова перевернулась ко мне лицом и принялась водить коготком по моей груди. — Надо вставать. Дела сами себя не сделают.

— Завтрак?

Демоница улыбнулась.

— Завтрак. — А затем улыбнулась ещё шире. — Но сперва надо рожу умыть.

Конечно надо. Ты же лэ-э-ди. А ещё забавно, что при слове «завтрак» у меня до сих пор в голове возникает тарелка с хлопьями и стакан молока, а не ведро с кашей, которую надо ещё приготовить.

И вот пока я занимался готовкой, Мавика с меня глаз не сводила. Как обычно уселась на стул задом наперёд, облокотилась на спинку и сидит палит за мной. Я иду налево — она смотрит, иду направо — она смотрит, нагнулся подобрать упавшую ложку — демоница тяжело задышала.

— Тебя не отпустило. — Констатировал я факт, глядя на то, как у неё вздымается и опускается грудь. А ещё зрачки расширились.

— Хе-хе, не-а… Размотало ещё сильнее. Но… дела. Готовь кашу, Хью. Не отвлекайся.

— А ты, может, пойдёшь и посмотришь, что там в главном зале происходит? Мне, знаешь ли, под таким пристальным вниманием не то что готовить сложно, а вообще что-либо делать.

Мавика, наверное, секунд десять молча сверлила меня глазами, а затем кое-как встала со стула и корявой неловкой походкой вышла из кухни.

Сегодня перед встречей с Хеленой я опять планировал сходить к Ириске. Думал, что близняшка меня не отпустит, но нет. Отпустила. И выглядело это максимально странно. Демоница подошла ко мне в упор и со словами «только не задерживайся, пожалуйста», погладила меня по плечу и пошла дальше заниматься другими бесами.

«Пожалуйста? ПОЖАЛУЙСТА⁈ Чего-о-о⁈»

Но это было не единственное, что настораживало. Пока мы раздавали тарелки с кашей, Мавика всё время крутилась рядом. То рукой потрогает, то хвостом заденет. Один случайный взгляд или неосторожный вопрос от других демониц, и она тут же оказывалась в поле зрения. Чаще всего между мной и тем, кто спрашивает.

Меня это немного беспокоило. Кто по-настоящему страдал, так это Бивень со своим другом. Этих двоих демоницы постоянно держали в своём окружении, из-за чего бесы выглядели несколько подавлено. Они, конечно же, пытались огрызаться, однако рогатые бестии лишь мило улыбались в ответ, намекая, что с радостью будут готовы продолжить разговор, но под покровом ночи.

Ириска тоже вела себя сегодня не совсем обычно. Когда я только пришёл, гончая обрадовалась и завиляла хвостом, однако стоило мне приблизиться, как она начала меня усиленно обнюхивать, а потом неожиданно недовольно зафырчала и ушла в дальний угол, повернувшись ко мне жопой.

— А с тобой-то чего⁈

— Гр-р-р… — раздалось ворчливое негодование. Она даже голову не повернула.

— Я вкусняшки принёс.

— Ыф!

Нет, вы посмотрите на неё!

— Может, в мячик поиграем? — тишина. — Ириска, ну только ты мне сцен не устраивай, а?

Последний вопрос вообще остался без ответа.

— Чё это она? — поинтересовался Тиф, доедая свою кашу. До сих пор не понимаю, как он может есть при той вони, что царила на псарне.

И вот что ему сказать? Зная, как Тиф относится к Мавике, решил сделать вид, что понятия не имею.

Немного помог ему с уборкой и кормёжкой. Потом, хоть Ириска и делала вид, что меня теперь не существует, почесал её щёткой. Знаю, что ей это нравится. А ближе к середине дня пришлось вернуться обратно в барак. Необходимо было привести себя в порядок перед встречей с Хеленой.

Спустя несколько часов я был на пороге её мрачного особняка, который разительно отличался от всего, что мне доводилось видеть в аду. Клайд встретил меня у крыльца и проводил на второй этаж в знакомую мне комнату.

— Госпожа Хелена, я привёл раба, о котором вы говорили.

— Замечательно, заводи его. — услышал я довольный голос, пока стоял в коридоре.

— Заходи. — Клайд встал вполоборота и указал рукой внутрь.

Я прошёл внутрь, и мой взгляд сразу же выцепил окно, через которое мне доводилось вылетать уже целых два раза. Примечательно, что стёкла стояли на месте, однако это нисколько не обнадёживало, поскольку сами ставни были открыты.

— Чем могу быть полезен, госпожа Хелена? — я слегка поклонился.

Демоница поднялась со своего кресла, подошла к столу и принялась наполнять бокал, искоса поглядывая в мою сторону. Сегодня она решила принарядиться в красное платье с открытым животом и бёдрами. Всё бы ничего, но оно было выполнено из тончайшего шёлка, что в сумме с фактом игнорирования нижнего белья заставляло меня чувствовать некоторую неловкость. Хелена, в отличие от той же Мавики, выглядела как взрослая девушка.

— Может, вы желаете услышать продолжение истории о пергаменте смерти? Или она вам не понравилась? — предпринял я ещё одну попытку завязать разговор, а то тишина меня откровенно угнетала. Слышно было только, как вино плещется в бокале этой стервозины.

—