Яков с восторгом отнесся к возможному отречению Анны — он видел в нем бесценный дипломатический инструмент, при помощи которого можно было бы убедить католические державы в том, что он лучший кандидат на смену Елизавете. Папа Климент VIII молился за его обращение, и Яков старался изо всех сил, чтобы эти упования поддерживать. Незадолго до смерти Филиппа II шотландский король отправил лорда Роберта Семпилла в Мадрид для восстановления торговых связей между Шотландией и Испанией, возложив на него секретную миссию — обеспечить признание прав Якова на наследование английского престола[1170]. После коронации Филиппа III миссия Семпилла обратилась к советникам нового короля с просьбой рассмотреть вопрос об отправке посла в Эдинбург с указаниями относительно разделения Британских островов на про- и контриспанские сферы влияния. Узнав об этом, Елизавета разгневалась на Якова, которого Роберт Сесил также уличил в привлечении для поддержки его притязаний на престол католиков в Венеции, Флоренции и Париже[1171].

Елизавета ошибалась, домысливая многое от себя. Опираясь на предостережения со стороны бывшего наставника Тирона графа Ормонда, а также на копию письма, предположительно написанного Яковом главе повстанцев, она убедила себя в том, что Яков заодно с Тироном и в сговоре с Испанией[1172]. Она решила, что он тайно присоединился к Тирону в масштабном панбританском заговоре, надеясь извлечь выгоду из ее смерти. Подливал масла в огонь и Сесил, намекая на то, что Яков в союзе с католической Ирландией замышляет организовать ее отречение.

После роковой встречи королевы и графа Эссекса 30 июня или 1 июля 1598 года, когда граф нагло раскритиковал назначение сэра Уильяма Ноллиса преемником лорда Бурга в Ирландии, Елизавета сначала решила не трогать его, оставив наедине со своими обидами. «Он достаточно играл мной, — сказала она. — Теперь поиграть им хочу и я, пользуясь своим положением»[1173]. И граф удалился хандрить в свою загородную усадьбу в Уонстед. Но после того, как пришло известие о катастрофе на реке Блэкуотер, она решила вернуть Эссекса, возродив его военное самолюбие и тщеславие. С ее стороны это была хладнокровно просчитанная игра, в которой она не могла проиграть. Выпадет орел — она восстановит Ирландию, а Эссекс свою карьеру. Выпадет решка — Эссекс уничтожит себя, а она сумеет устраниться.

Но прежде, чем она поручит Эссексу командование в Ирландии, он должен переступить через себя и извиниться за нанесенное ей оскорбление. Без этого Елизавета отказывалась принимать его у себя[1174]. Впрочем, вероятность этого шага была мала, после того как граф отправил ей письмо, сетуя на «непоправимую ошибку, которую Вы совершили по отношению ко мне и к себе»[1175]. Его друг и поклонник сэр Генри Ли тактично призывал его опомниться:

Впрочем, вопрос разрешился сам собой: Эссекс слег от лихорадки (на этот раз вполне настоящей). Беспокоясь о его благополучии, Елизавета послала к нему одного из своих врачей, и к 10 сентября он достаточно поправился, для того чтобы присутствовать на заседании Тайного совета, впервые после потрясшей всех размолвки[1177]. Два дня спустя он, оказавшись с королевой наедине, поцеловал ей руку. После этого говорили, что по крайней мере на какое-то время они были «в таких же хороших отношениях, как и прежде»[1178]. Несмотря на то что после смерти Бёрли Эссекс проиграл борьбу за высокие должности Роберту Сесилу и его сторонникам, Елизавета все еще была готова при необходимости принять графа на службу, но строго на своих условиях.

До 20 октября придворные сплетники уверенно делали ставки на назначение Эссекса в Ирландию[1179]. К декабрю стало ясно, что его туда непременно отправят, однако об условиях его назначения продолжали горячо спорить. Эссекс опровергал один домысел за другим. Елизавета подписала документ о его назначении 25 марта 1599 года, предоставив ему более широкие полномочия, чем у любого из его предшественников. В одном пункте она уполномочила его по своему усмотрению вести боевые действия против Тирона. После бесконечных дискуссий он наконец убедил ее в том, что его экспедиция нацелена исключительно «на спасение одного из королевств Ее Величества», и для этого ему нужна свобода действий[1180].

Допускающий весьма широкое трактование, последний пункт дозволял графу даже на время покидать Ирландию, оставляя вместо себя наместника, и возвращаться в Англию для консультаций с королевой, если будет на то причина, а также чтобы «лично встретиться и сообщить о том, что необходимо для сей важной службы»[1181]. Эссекс покинул Лондон 27-го числа и высадился в Дублине более двух недель спустя, испытывая сильное недомогание после необычайно бурного плавания через Ирландское море. С ним плыли 20 000 пехотинцев и 2000 кавалеристов — самая большая английская армия, когда-либо отправленная в Ирландию[1182].