— От сладостей только больше есть хочется. Взялась транжирить, так достала бы хоть колбасы.

Герцогиня, в свете недавних совместных мытарств весьма потеплевшая к своей неизящной соседке, сердито фыркнула:

— Какая тебе колбаса! Ее же первую и разобрали по мужским казармам! Но немного белого хлеба, сыра и ветчины я успела урвать — а еще мне клятвенно обещали фунт персиков или, в самом крайнем случае, абрикосов…

— Это в мае-то? Да их сейчас во всем Геоне не найдешь ни за любовь, ни за деньги!

Выросшая в южном графстве, где основной из статей дохода были как раз фруктовые сады, Кайя знала, о чем говорит. Даже ранние сорта персиков поспевали на юге не раньше конца июня, а самые вкусные, сладкие — так и вовсе только в июле. Да еще эта прошлогодняя засуха…

— Геон? — переспросила довольно улыбающаяся Орнелла. — Можно подумать, других мест нет! Мне обещали алмарские.

— О-о-о! — сложив ладошки под остреньким подбородком, вновь протянула Сельвия. Ее нежное личико сделалось восторженно-мечтательным. Д'Орианы были небогаты, несмотря на внушительное родословие, а их родовое гнездо в Северных горах находилось далеко от проезжих дорог и торговых путей — Сельвии и ее братьям даже дары южных провинций Геона и те перепадали нечасто. Вспомнив о баснословной стоимости алмарских фруктов, Сельвия погрустнела. Она не могла не понимать, что сегодняшнее пиршество обойдется Орнелле в целое состояние. А содержание, которое Брайдон Д'Ориан выделил дочери на время учебы, было совсем крохотным и на нынешний день от него осталось лишь несколько мелких монет. Девушка бросила взгляд на Кайю, у которой и того не было — она ведь училась за казенный счет — и совсем расстроилась. Неловко взваливать все траты на одну Орнеллу, она и так постоянно угощает их то теми же пряниками, то конфетами, которые тоже наверняка покупает втридорога…

Кассандра, заметив печаль в больших карих глазах соседки, правильно истолковала ее причину.

— Это ты здорово придумала, Орнелла, — сказала она. — У меня как раз еще осталась пара золотых от того, что папа присылал в начале зимы…

— И у меня тоже есть немножко, — вспыхнув, заторопилась внести свою лепту Сельвия, которой ужас до чего хотелось попробовать хоть половинку персика. Кайя развела руками:

— Денег нет, но твоих егерей с месяцок попугать я могу — все одно к заставе я не приписана, и баронесса терпеть меня не может. Думаю, отец против не будет.

Орнелла с искренним недоумением посмотрела на подруг.

— Деньги?.. — после паузы переспросила она. — Какие деньги? Вы о чем, девочки?

В ее голосе звучала такая растерянность, что всем троим стало неловко. Одна за другой они уткнулись взглядами в стол — и тут до ее светлости наконец дошло, что происходит. Одним движением расправив плечи, герцогиня эль Тэйтана выпрямилась на лавке. Ее широко раскрывшиеся глаза сверкнули.

— Да за кого вы меня принимаете?! — в ярости вскричала она. Все, кто сидел за столом, очнувшись от своих грез, оторвались от мисок и повернули головы в ее сторону. Кассандра почувствовала, что краснеет.

— Орнелла, мы просто… — сконфуженно начала она, но герцогиня в ответ только свирепо фыркнула.

— Уж поняла, не дура! Деньги они мне вернут!.. Хороши подруги! Я-то думала… Я хотела… А вы!..

Она, задохнувшись от возмущения, вскочила с лавки, но сидящая рядом Кайя железной рукой усадила ее на место — пусть, надо сказать, и не без труда.

— Ну, будет, — все еще отводя глаза, буркнула она. — Ты не дура, а мы, выходит, дуры… Сиди уже. Миранда там сейчас от любопытства поперек себя треснет. Нажалуется капитану — и праздновать в наряде будем, все четверо.

Ее светлость, всё еще натужно сопя, покосилась в сторону кадета эль Виатор. Лицо у той и впрямь сейчас было как у кошки, увидевшей мышь.

— Да пусть хоть всю жаловалку просвистит, — мстительно буркнула Орнелла, памятуя о корзинке с конфетами и ежевичным ликером. И передернула плечами:- Ладно! Убери руки, синяков же наставишь, ни одно вечернее платье надеть не смогу…

Кадет Освальдо разжала пальцы. Кадет эль Тэйтана, одернув мундир, взглянула на пришибленных подруг и вздернула подбородок.

— Дуры вы, да, — все-таки не удержалась она. — И еще какие. Но заказ сделан, и я одна всё это не съем — так что свою долю можете хоть выбросить, наплевать мне!..

Она тряхнула головой, решительно придвинула к себе свою миску и вонзила вилку в застывший селедочный бок.

* * *

Энрике Д'Освальдо обхватил ладонями кружку с кофе. Взгляд его, устремленный через головы соучеников в противоположный конец столовой, где сидели девушки-кадеты, скользнул по герцогине эль Тэйтана. На лице ее застыло выражение угрюмой свирепости, золотистые глаза сердито сверкали. «Любопытно, с чего эта кошка вдруг так взбесилась?» — подумал он, отметив, как безжалостно ее светлость расправляется с рыбой. Потом перевел взгляд на сидящую к нему спиной напротив Орнеллы Кассандру и коротким резким движением стиснул пальцами бока кружки. Не видать ему соляных шахт Д'Элтаров. Теперь уж точно. Сколько времени впустую!

Смуглое лицо Энрике осталось бесстрастным, но внутри он до сих пор кипел от злости — и не только потому, что желанная добыча ушла прямо у него из-под носа. Ему дали отставку — и кто!.. Девчонка сопливая, у которой даже грудь-то еще толком не выросла! А самое идиотское, что он не давал этому ни малейшего повода: он таскался за ней несколько месяцев, как верный паж, выслушивал все ее глупости, терпел ее капризы, едва не признался ей в любви… И что он получил в итоге? Отставку! Без всяких на то причин!..

Конечно, они, бывало, ссорились — но ведь так, не всерьез. И Энрике всегда первым приходил просить прощения, даже когда никакой вины за собой не чувствовал. Каждую минуту помня о том, ради чего он это делает, кадет Д'Освальдо все эти долгие месяцы изображал из себя мечту девицы на выданье, иной раз до того слащавую, что самому становилось тошно — однако это работало. И Кассандра действительно была увлечена им не на шутку. А потом… В один день как отрезало. Почему? С какой стати?

Он ведь даже протащил ее на крышу главного здания, рискуя перед самым роспуском загреметь за это в карцер, — протащил, заняв у Декстера две пинты красного в уплату дозорным и стараясь не думать о том, что с ним сделает отец, если их обоих тут накроют и сообщат об этом домой… Но уже стоял май, и пришлось повышать ставки, чтоб не продуть так хорошо разыгранную партию: узкая смотровая площадка на спине каменного стража, что венчал собой главный купол, с девчонками творила чудеса. Распахнутые крылья огромного дракона, захватывающая дух высота, пламенеющий закат и жаркие объятия храбреца, дерзнувшего несмотря на все запреты показать даме сердца красоты пустоши, кружили голову не хуже вина. И еще не один из смельчаков не уходил отсюда без награды, Энрике знал это по собственному опыту. Даже высокомерная гордячка Миранда эль Виатор и та бросила корчить из себя недотрогу, стоило ему в прошлом году привести ее сюда на закате — и дело только чудом ограничилось лишь поцелуями. А что уж говорить о Кэсс? С ее-то наивностью и одержимостью небом ему даже стараться особенно не придется! Пара-тройка каких-нибудь слюнявых банальностей, нежное объятие, первый поцелуй, признание в любви — и сразу предложение, пока не успела опомниться… «Всех дел на час», — самонадеянно думал Энрике.