Поскольку я был старше их буквально на каких-то пять лет, то мы очень быстро «сработались» и сдружились. Володя состоял в должности офицера разведотдела отряда, а Алексей — офицера по разведке Пянджской ДШМГ, в составе которой несколько раз вылетал на боевые операции за пределы зоны ответственности нашего отряда. Алексей в экстремальной ситуации действовал спокойно, продуманно, решительно и порой жестко. Примером этому послужил довольно забавный случай из разряда анекдотов, который произошел с ним и чему я был свидетелем.

Осенью 1987 года, будучи оперативным дежурным по пограничному отряду, приблизительно в 23.30 мне поступил звонок от оперативного дежурного Пянджского РОВД с сообщением о том, что в городском парке вблизи танцплощадки офицер-пограничник угрожает наряду милиции подорвать их гранатой. После доклада об этом начальнику погранотряда подполковнику И. А. Харьковчуку, я по его команде на дежурной автомашине выехал на место происшествия. Недалеко от танцплощадки увидел трех милиционеров, в нескольких метрах от которых в полевой форме стоял… Алексей Шкл-в с девушкой. На мой вопрос о причине «кипиша» Алексей ответил, что сам не поймет в чем проблема? Гулял с девушкой в парке. К нему подходят милиционеры и предлагают пройти с ними, на что он ответил отказом. Милиционеры заявили: «Тогда мы вас задержим!» (Со слов милиционеров, они посчитали, что он находится в нетрезвом состоянии.) Ну а Алексей ответил им: «Попробуйте, возьмите!» и когда милиционеры сделали шаг к нему — он демонстративно опустил руку в карман. Милиционеры отступили назад. Так и стояли, не зная что делать: как только кто-то из милицейского наряда пытался подойти к нему — он демонстративно опускал руку в карман и они отступали. На мой вопрос о гранате Алексей только рассмеялся: «Какая граната? У меня в кармане только кукиш». Этому я не удивился — милиционеры были уже достаточно пуганы нашими десантниками самым жестким образом.

Урегулировав ситуацию (милиционеры отстали от Алексея), я доложил начальнику отряда о результатах разбирательства. А на следующий день Алексея вызвал к себе «на дыбу» начальник Опергруппы отряда подполковник Соколов Е. А. и предложил ему написать объяснительную по поводу вчерашнего «происшествия». Вернувшись в отдел, Алексей в недоумении спросил нас: что ему написать по этому поводу? И тут Карим Наи-в, хитро улыбнувшись, предложил ему свою помощь: «Пойдем. Я тебе продиктую — напишешь и вопросов больше ни у кого не будет».

Написав под диктовку Карима объяснительную записку, состоявшую буквально из одной длинной фразы, Алексей представил ее подполковнику Соколову. Прочитав ее, тот удивленно поднял на молодого офицера глаза и произнес лишь одно слово: «Идите!» Мы стали допытываться, что он такого написал в своей объяснительной. Алексей засмеялся и процитировал ее по памяти: «Я, старший лейтенант Шкл-в, признаю себя виновным в том, что в 23 часа … октября 1987 года находился в парке города Пяндж, поскольку не знал, что в это время в городе был объявлен комендантский час» (как известно, комендантский час последний раз объявлялся во время Великой Отечественной войны). Кабинет взорвался от смеха присутствовавших.

Однако вернемся к нашей работе по обеспечению вывода закрепленных за нами загранобъектов. С позиции точки «Таханэ-е-Канам» разведработу вел я. При этом меня как ответственного за организацию и ведение разведработы с позиции этих трех загранобъектов в шутку называли старшим «звездочки» (так назывались небольшие «звенья» в Детской пионерской организации).

К концу января 1989 года мы с Володей Тепл-м и Алексеем Шкл-м установили достаточно доверительные отношения с рядом главарей мятежников, контролировавших прилегающие к нашим «точкам» районы местности. Какой-либо ненависти между нами не было, поскольку они возглавляли племенные кишлачные группы и хотя и подчинялись определенным бандглаварям ИПА, ИОА и НИФА, но в основном охраняли свои кишлаки и активных боевых действий против нас не вели. В нас они видели представителей очень мощного и уважаемого государства, в общении с которыми хотели урвать «небольшой кусочек сыра». В общении с ними мы получали интересную развединформацию о ситуации в бандсреде. Но, самое главное, мы убедили их в нецелесообразности выполнять приказы из ЗКРЦ в Пакистане и своих вышестоящих главарей бандформирований (если бы таковые поступили) по проведению обстрелов наших загранобъектов при их выводе. Никто из них не хотел бессмысленной бойни и потерь при нашем выводе из Афганистана. Под этим предлогом нам удалось наладить регулярное получение информации об указаниях по данной проблематике, поступавших из ЗКРЦ в бандгруппы афганского приграничья.

С учетом афганского менталитета с санкции руководства мы заинтересовали находившихся на контакте с нами бандглаварей и материально: была достигнута договоренность об оставлении нами всего оборудования и имущества на загранобъектах, которое все равно было бы утилизировано по прибытии в СССР (в отличие от американцев при выводе в 2021 году), а также о передаче им определенного количества боеприпасов (по 5–7 ящиков с ручными гранатами, 15–20 ящиков с патронами и 5–7 ящиков с выстрелами ПГ-7В). При этом для наглядности и убедительности во время переговоров по этому вопросу я провел бандглаваря Лал Мухаммада «Дивана» в один из блиндажей, где хранились боеприпасы для передаче его бандгруппе, и шутя спросил: «Что тебя больше устраивает: если мы расстреляем эти патроны и гранаты по тебе и твоим людям при выводе «точки» или нам лучше отдать их тебе так, без стрельбы?» Естественно, главарь, смеясь, предпочел «взять борзыми щенками».

А еще в эти заключительные недели и дни пребывания в Афганистане мы проводили последние встречи на афганской земле с нашими негласными помощниками. Проходили они на минорной ноте — те, с кем мы по различным причинам решили прекратить наши негласные отношения, в большинстве своем все равно были нашими приятелями-товарищами и за время наших отношений по-человечески привязались к нам. Всех их терзали тревожные мысли: что будет, когда «шурави» уйдут? Как жить дальше? И тем не менее все они в последний раз искренне помогали нам сохранить жизни наших солдат и офицеров при их возвращении на Родину. Так, ряд источников представили информацию подполковнику Михаилу Сергеевичу Муст-ну о планах главаря Муллы Маджида совершить обстрел колонны ММГ-1 при ее выводе из г. Имам-Сахиба в порт Шерхан, но в результате принятых им мер он вынужден был отказаться от этих намерений.

При прощании с источниками, с которыми окончательно прекращалось негласное сотрудничество, мы искренне благодарили их за помощь, а они, в свою очередь, благодарили нас за искреннее доброе отношение к ним. И каждому из нас к горлу подкатывал горький «ком», а иногда и наворачивались слезы: мы знали, что расстаемся навсегда. И те подарки, которые мы вручали им на память еще больше трогали их души. А когда некоторые из