***

Лишь через некоторое время я осознала, что учащенно дышу, и заставила себя остановиться. Мужчина пробрался через скопление сарайчиков с домашним скотом и подошел к загону с кабанами. Он оперся на забор и спокойно наблюдал за медленно поднимающимися спинами животных. С ним заговорил продавец, и он ответил. Слов я не разобрала, однако тембр голоса уловила.

«Марта, я знаю, что ты не хочешь, но я должен наказать тебя, Марта».

Я не позволю, чтобы меня, черт возьми, стошнило. Не позволю. Приняв такое решение, я почувствовала себя не так тревожно. Ни он, ни его товарищи не сломили мой дух тогда, так разве я дам слабину сейчас?

Он отошел от свиней, и я последовала за ним. Не знаю зачем, просто почувствовала, что так нужно. Я его не боялась, с чего вдруг? И все же та ночь, его тело и пальцы – все это эхом откликалось в моем неразумном теле. Хотелось убежать, однако я заставила себя двигаться дальше.

Он пошел к курам, затем вернулся к свиньям – его явно заинтересовала молодая черно-белая свиноматка. Мужчина указал на нее свинопасу и задал несколько вопросов, потом удрученно качнул головой и отошел. Слишком дорого?

В голове крутилась и крутилась мысль: «Можно выяснить, кто он такой», – но я не хотела знать его чертово имя, вот и выкинула ее.

Несмотря на это… я продолжала следить за ним. Мужчина купил табака в главном здании. Я уже знала, что он курит, в тот раз от него пахло табачным пеплом. Он говорил с продавцом тягучим низким голосом. Беседа затянулась надолго, служащий заметно напрягся – на его лице явно читалось: «Мы закончили, уходите». Через пять минут он так же заметно просиял от радости, когда болтливый покупатель наконец решил отвлечься и изучить ассортимент гвоздей.

Тогда из его слов я поняла, что его жена умерла. По внешности и нудной манере общения можно было догадаться, что вторую он не нашел. Выглядел бедно, но много ли богачей в такой глуши? А вот неряшливый и потрепанный вид вкупе с небритостью точно говорили об отсутствии женщины в его жизни.

Направляясь к выходу с покупками – бумажный пакет табака и гвозди в одной руке, леденец в другой, – он прошел прямо рядом со мной. Он облизывал конфету огромным влажным языком, на лице отражалось рассеянное удовольствие. На подбородке выделялось небольшое родимое пятно винного цвета. «Какой грубый», – подумала я. Бесформенный. Безжизненный.

Мое отвращение смешивалось с неохотной жалостью, отчего мужчина казался еще более отвратительным. Только сейчас я осознала, что мне смутно хотелось подойти к нему и напрямую спросить, знает ли он меня, но все и так было понятно: проходя мимо, он глянул на мое лицо так, как посмотрел бы на лицо любой незнакомки. Конечно, сейчас я выглядела совсем иначе: чистая, причесанная, хорошо одетая. В отличие от нашей прошлой встречи – тогда я была вся в грязи, растрепанная, полуголая и избитая.

Думаю, он и вовсе не рассмотрел меня тогда, в темноте. Я, связанная и с трудом дышавшая через сломанный нос, точно не запомнила его внешность.

«Ты вообще уверена, что это он?» Да, чертовски уверена. Я узнала его по голосу и особенно по движению неуклюжего тучного тела.

Нет, я не хотела с ним говорить. Да и зачем? Что я ему скажу? Потребую извинений? Скорее всего, он даже не помнит, что натворил.

Подумав об этом, я горько усмехнулась.

– Ты чего смеешься, Grand-mère? – Ко мне вдруг подскочил Жермен с двумя леденцами.

– Да так, – ответила я. – Ничего особенного. Бабушка Джанет уже готова идти?

– Да, потому я тебя и искал. Будешь? – Мальчик великодушно протянул мне леденец, но от мыслей об огромном розовом языке того мужчины в животе у меня все сжалось в узел.

– Нет, спасибо. Лучше возьми с собой, угостишь Фанни. Ей как раз надо потренироваться. – Надрезание уздечки не сотворило мгновенного чуда – Фрэнсис по-прежнему говорила не слишком разборчиво и иногда ела с трудом, однако практика должна помочь. Жермен увлеченно занимался с девочкой – они часами показывали друг другу языки и хихикали.

– Я ей штук десять купил, – заверил меня внук. – И еще по одному для Эйдана, Орри и малыша Роба.

– Какой ты молодец, Жермен, – удивилась я. – Только… на что же ты их обменял?

– На бобровую шкуру, – с довольным видом сообщил он. – Мне ее дал мистер Кеззи Бердсли. Я отвел его ребят к ручью и следил за ними, а то им с миссис Бердсли надо было ненадолго прилечь.

– Прилечь, значит, – повторила я, едва не рассмеявшись. – Понятно. Ну ладно, давай теперь отыщем бабушку Джанет.

***

В обратный путь собирались долго, ведь пешком, тем более с козами, он занял бы не два дня, а все четыре. Тем не менее у нас имелись еда и одеяла, погода стояла хорошая. Никто не спешил – и в особенности козы, стремившиеся замедлить шаг и общипать все, что попадется им по дороге.

Размеренный шаг и приятная компания уняли мои тревоги. За ужином Рэйчел так смешно в лицах рассказывала о внезапной встрече Йена с миссис Сильви и братьями Верм, что я и вовсе расслабилась. Я уснула, едва легла у костра, и ночью не видела снов.

Йен не мог понять настрой Рэйчел: ей смешно или она злится? Или просто ошеломлена? Это приводило его в замешательство. Обычно он был в курсе, потому что супруга сама делилась с ним чувствами – Рэйчел не из тех, кто уверен, будто мужчины должны читать мысли женщин.

Однако по поводу встречи с миссис Сильви и братьями Верм она не сказала ни слова. В фактории Йен и Рэйчел тоже совершили обмен, получив соль, сахар, гвозди, иглы, нитки, лезвие для мотыги и отрез розовой ткани за две бутылки виски. Йен купил ей длинный маринованный огурец, за что жена его поблагодарила, но в остальном они почти не разговаривали. Сейчас Рэйчел задумчиво облизывала покрытый укропом овощ, сидя верхом на Кларенсе.

Засмотревшись, он едва не свалился с каменного выступа. Йен вскрикнул от неожиданности, а Рэйчел глянула на него с улыбкой – может, она вовсе и не думает о Сильви?

– Ты что, не собираешься его есть? – спросил Йен, нагнав супругу.

– Собираюсь, – спокойно ответила она. – Всему свое время. – Рэйчел медленно провела языком по длинному пупырчатому овощу и пососала его кончик, глядя в глаза Йену, в результате чего он наткнулся на пружинистую сосновую ветку, которая с размаху ударила его по лицу.

Йен выругался и потер заслезившиеся глаза. Она еще и смеялась!

– Рэйчел Мюррей, ты сделала это нарочно!

– Что? Толкнула тебя в дерево? – Она изогнула бровь. – Ты у нас вроде опытный индеец-разведчик и знаешь, что надо смотреть под ноги.

Рэйчел остановила Кларенса (тот всегда рад передохнуть, особенно если поблизости имелось что-нибудь съедобное) и улыбнулась Йену с наглым, как у мартышки, видом.

– Дай сюда. – Охотно избавившись от огурца, она вытерла влажную руку о бедро. Йен попробовал овощ – рот наполнился вкусом чеснока, укропа и уксуса, – убрал его в седельный вьюк и протянул Рэйчел руку. – Слезай.