— Вы не похоже на других пиратов, госпожа Анья. — сказал Феликс после недолгой паузы. — Вы храните куда больше тайн, чем серебра. Такой загадочности не пристало быть у человека вашего образа жизни.

— Ты судишь меня по меркам тех жалких оборванных чаек, которые зовут себя неким «картелем», или как это у вас там называется? — хмыкнула Анья. — Мы, суммийские пираты — дети моря, связаны древним кодексом и правилами. Мы грабим и убиваем не для насыщения своих низменных потребностей. О, нет, маленький карасик. Эти выскочки, которых ты называешь «пиратами» — обычный сброд, жадный и ничтожный. Наши тайны, наши знания и грехи, куда глубже и темнее, чем самая холодная впадина Северного моря. Поэтому мы выходим в море со священниками, которые напоминают нам о нашем прошлом, чтят традиции, направляют и сдерживают нас, как, впрочем, и любые другие служители церкви.

Она перевела взгляд на палубу, где все еще шел бой. Пиратский священник уже еле держался на ногах. Упав на одно колено, он поливал палубу своей кровью, которая шла из разбитого носа и рта. На его лице не было ни злости, ни каких-либо других ярких эмоций, обычно появляющихся в таких ситуациях. Оно выражало лишь смиренность, смешенное с хмурой упорностью, как лицо горняка, в одиночестве добывающего в глубокой шахте уголь чтобы прокормить семью. Он уже был не в состоянии драться, но все еще старался подняться, хотя это ему не сильно удавалось. Свист и крики его товарищей, кажется, совершенно его не волновали. Он даже не смотрел на своего противника, который, к слову, был целым и почти не получил никаких повреждений. У Арелья была разбита лишь губа, и под глазом выскочил небольшой синяк. Наблюдая за страданиями священника, он в конце концов махнул на него рукой, и показал пиратам чтобы те вынесли этого бедолагу с ринга. С такого расстояния было не слышно, что именно он им говорил.

— Но ведь ваши познания уходят далеко за пределы моря. — сказал Феликс, направив невидящий взгляд в пустоту.

— Как и знания любого другого смертного, мои мысли так же не ограничиваются лишь царством моей Матери. Порой и я вступаю на твердую землю, мальчик.

— Вы ведь что-то знаете про эту таинственную скрижаль, а иначе не стали бы провожать нас. Что это за Звезда Ворона, о которой вы тогда сказали? Я не нашел ни одного упоминания про нее в вашей библиотеке.

Улыбка Аньи сползла с ее старческого лица, и в желтых глазах капитана пиратов сверкнул недобрый огонь.

— Я не могу добавить ничего нового к своим словам. — сухо ответила она. — Мне не известно предназначение этой небесной плиты, но ее появление было давно предсказано Шепчущими девами. Ваш первый император, Гелиос Леонхард, беспечно выкрал несколько таких дев, когда относил предыдущую плиту. Я не знаю, какие мысли у него были в голове, когда он брал их, но теперь голоса морских дев слышны за пределами тех мест, в которых они обитают.

— О каких именно местах вы сейчас говорите? — завороженно спросил Феликс. Ему было непонятно о каких именно девах сейчас шла речь, но что-то в словах Аньи ему было знакомо, будто эти знания затерялись в его голове и никак не хотели всплывать на поверхность.

— Аль’эшул ра Синмал. — сказала она, убирая свою саблю за пояс. — Что же до Звезды Ворона… Мне трудно с уверенностью сказать, что именно должно случиться, когда она засияет во всю силу, но одно я могу сказать наверняка — эта звезда сулит перемены. И эти перемены будут зависеть от нашего успеха, мальчик. От твоего успеха. В разные периоды нашей истории Звезда Ворона всходила на небо, и каждый раз ее появление сопровождали важные события. Последний раз ее наблюдали в конце Великой Войны. Много раз она светила, но ни разу ее темные лучи не достигали ваших земель.

Феликс стал обдумывать ее слова, глядя как Арель выталкивает в центр импровизированной арены Милу. Как видно он вознамерился научить того драться. Схватив его за руки, он показывал Милу как правильно сжимать кулак и держать руки, чтобы защитить лицо. Некоторые из пиратов, что стояли по краям круга, тоже давали советы здоровяку, показывая куда лучше всего бить. Когда же Милу удалось правильно выполнить наставления своего учителя, Арель стал махать руками, словно приглашая того опробовать свои силы и ударить его. Некоторое время Милу медлил, с волнением озираясь на окруживших его пиратов, но затем, прикусив нижнюю губу, ударил Ареля точно в челюсть. Феликс увидел, как Арель, словно подкошенный, отлетел на стену пиратов, которые подхватив его, тут же вытолкнули обратно. Глаза взбалмошного капитана были полны удивления, и рука тут же метнулась ко рту, чтобы проверить все ли зубы на месте. Милу же был полностью растерян, и выглядел так, будто хотел провалиться под землю. Но когда Арель, вместе с другими пиратами, весело завопили и стали восхищаться его силой, немного успокоился и тоже начал улыбаться. Феликс же был рад тому, что эти уроки борьбы так быстро закончились.

— Вы так рискуете только чтобы помочь нам с этой плитой, хотя сами не знаете для чего именно она предназначена. — проговорил Феликс, переводя взгляд на Анью. — Стоит ли это принимать за добродетель? В вашей морской религии она ведь тоже существует?

Взгляд капитана пиратов был устремлен на один из верхних проходов, которыми было усеяно брюхо «Харибдиды». Слов Феликса она не услышала, и было видно, что все ее внимание сейчас сконцентрировано на лохматой фигуре, которая стояла в проходе. Феликс посмотрел в ту же сторону, потом снова на Анью, и увидел, как ее желтые глаза расширились от удивления. Она вскочила на ноги, явно чем-то взволнованная. Феликс, почувствовав неладное, тоже поднялся со своего места, и с волнением перевел взгляд на фигуру незнакомца, которая так взволновала Анью. Приглядевшись, он узнал того самого грязного пирата, которого встретил месяц назад в металлической комнате во время своих странствий по бесконечно петляющим коридорам. За то время, что маленький никс не видел этого человека, тот практически не изменился, разве что снял свой единственный ботинок, и теперь стоял босиком. Он наклонился и что-то поднял с пола, а затем бросил это на палубу «Стумпы», где все еще находились весело кричащие пираты. У Феликса перехватило дыхание, когда он увидел, как между загорелых ног морских разбойников покатилась отрезанная голова. А за ней следом, не долетев, о борт корабля ударилось и остальное тело одного из пиратов,