– М-м-мда, – только и смогла выдавить я, не найдя сил не то что на удивление от услышанного, но даже на переработку информации.

Кажется меня слишком сильно пришибла вчерашняя лавина снега, сорвавшаяся с крыши мне на голову.

– Ты проспала весь день? – напряжение Дариана так быстро возрастало, что едва ли не било меня током в ушную перепонку. – У тебя дома кто-нибудь есть? Нат, Коко?

– Всё в порядке, – едва выговорила неожиданно сложные для себя слова я, после чего мой телефон завибрировал и отключился. Посмотрев на дисплей, я поняла, что он разрядился. Плохо дело – необходимо перезвонить Дариану прежде, чем он рванёт ко мне в гости.

Я не встала – я сползла с постели, невероятными усилиями заставляя своё тело двигаться. Сев на колени напротив прикроватной тумбочки, я начала шарить в ней и, наконец, нашла необходимый провод. Подключив телефон к питанию, я встала на четвереньки, затем оперлась о кровать и заставила себя подняться на ноги.

Шатаясь, я кое-как добрела до туалета. Неторопливо справив нужду, я заглянула сначала в комнату Коко, затем Нат – никого не было. Вернувшись в свою спальню черепашьим шагом, я достала из нижнего ящика комода термометр и, вставив его под мышку, вернулась в постель. Облокотившись о подушку, я села поудобнее, чтобы не чувствовать ушибленных снегом плеч, после чего наконец включила свой телефон. Оператор мгновенно оповестил меня о пяти пропущенных звонках, четыре из которых принадлежали Дариану, что заставило меня ещё быстрее набрать его номер.

– Да, – после первого же гудка в трубке раздался напряжённый голос Риордана.

Призвав все оставшиеся в моём теле силы, я, как можно более спокойно, произнесла:

– Всё в порядке. Просто разрядился телефон.

– Я еду к тебе.

– Что? – хотела взвизгнуть от негодования я, но не получилось. – Зачем?

– На Британию надвигается снежная буря, которая накроет Лондон уже через два часа.

– Ты о чём? – не смогла никак связать услышанную информацию с собой я.

– Буду у тебя через полчаса.

Дариан впервые в разговоре со мной бросил трубку, и в этот момент мой термометр противно запищал. Я посмотрела на электронное табло. Температура моего тела равнялась 38.7 °C.

К моменту, когда Дариан приехал ко мне, я уже не только чувствовала себя убитой, но и выглядела соответствующе. Боясь, что не смогу найти в себе сил открыть ему дверь, я заранее сняла её с замка, но всё-таки не вернулась в постель, потому что знала, что не выдержу и засну.

Началось тягостное ожидание…

Сначала я думала, что в доме слишком холодно, но потом вдруг поняла, что это не в доме – это во мне холодно. Кутаясь в тонкий плед, я пыталась заставить себя сдвинуться с места, чтобы заварить себе лекарственный порошок (если таковой вообще имелся в аптечке Нат, у меня-то вообще аптечки отродясь не было, я ведь после аварии вообще перестала болеть), но у меня слишком много сил уходило на то, чтобы контролировать стук своих зубов, поэтому я продолжала неподвижно сидеть под пледом, никак не в силах понять, почему моя самая тёплая фланелевая пижама никак не может меня согреть.

Я не услышала звонка в дверь, но вдруг ощутила внезапную прохладу, неожиданно обдавшую моё лицо и заставившую меня приподнять свои отяжелевшие веки. Склонившись передо мной, Дариан, поставив какие-то огромные и наверняка тяжёлые пакеты на пол, смотрел мне прямо в душу. Лишь спустя мгновение я поняла, что это не сон и что Дариан пришёл не один. Вместе с ним явился тот самый доктор, которого я видела накануне. Позже выяснилось, что он уже десять лет как числился личным доктором семейства Риордан.

Подняв меня под мышки, Дариан помог мне дойти до моей кровати. Дальше всё было как в тумане: доктор послушал меня, с явным облегчением заключил, что воспаления лёгких у меня нет, но измерив мою температуру и констатировав ровно сорок один градус, сразу же распереживался и заставил Дариана перевернуть меня на живот. Лишь позже, увидев в зеркале ванной комнаты синяк чуть ниже поясницы, я поняла, что тогда мне вкололи антибиотик. Последнее, что я услышала, были слова доктора о том, что в течении следующего часа моя температура должна упасть минимум на три градуса и, если она всё же не упадёт хотя бы до тридцати девяти, Дариан должен будет вколоть мне ещё один кубик какого-то антибиотика… Кажется после этого меня заставили выпить какую-то подслащённую горячую воду, после чего я окончательно провалилась в тягучий, словно смола, сон.

…Я проснулась от страшных звуков, прерываемых приглушённым бархатным голосом Дариана. Приоткрыв глаза, я поняла, что нахожусь в своей постели, а Дариан, стоя у изножья моей кровати, разговаривает по своему телефону, параллельно вытирая ладонью пыль с моего комода.

Лицо Дариана было залито тёплым светом, проникающим в комнату из-за приоткрытой в гостинную двери. Он был в строгих чёрных брюках, опоясанных тёмно-серым ремнём, и белой рубашке, рукава которой были закатаны до локтя, а ворот расстегнут на пару пуговиц…

Сначала он разговаривал с Ирмой. Сказал, что из-за снежной бури, накрывшей всё пространство от Юго-Восточной до Восточной Англии, он застрял в своей квартире в Лондоне, после чего напомнил сестре, по-видимому застрявшей в поместье в компании Джины и её сына, что на подвальном этаже запасов еды достаточно, чтобы месяц содержать батальон, так что она может не переживать. Но, судя по всему, она и не переживала, радуясь тому, что в связи с “красным уровнем опасности” занятия в школах отменили. Лишь после этого разговора Дариана с Ирмой я поняла, что страшные звуки, которые всё это время глушили голос Дариана – это рвущее завывание ветра, в эту самую минуту метающегося на улице и бьющегося в трещащие от его ужасающей силы окна.

Дариан позвонил ещё кому-то. Прислушавшись, я поняла, что он разговаривает с доктором, который, судя по-всему, попал в снежную бурю как раз по приезду в Лондон, но всё же успел добраться до своего дома. Поговорив с ним, Дариан ещё раз уточнил порядок выдачи мне лекарственных средств, после чего положил трубку и, взяв с комода термометр, подошёл к моей кровати. Он не замечал, что я смотрю на него. Тихо опустившись на одно колено, он раскрыл упаковку с лекарственным средством, всыпал порошок в мою любимую фарфоровую кружку, после чего залил его тёплой водой из чайника, стоящего здесь же, и начал сосредоточенно размешивать чайной ложкой получившуюся смесь.

Я, внимательно наблюдая за аккуратными, плавными движениями Дариана, боялась сделать лишний вздох, чтобы случайно не спугнуть его. Его плавность движений, сосредоточенный взгляд, ровное дыхание… Я ещё не видела его таким, но никак не могла понять, что же на самом деле заставляет меня затаённо наблюдать за ним. Я будто бы изо всех сил старалась, но никак не могла понять, что же именно Дариан делает. Ясно, что сотворяет лекарство, но то, как он это делал, совершенно сбивало меня с толку.

Размешав лекарство до конца, Дариан осторожно вытащил из кружки чайную ложку и, наконец, посмотрел на меня. Встретившись со мной взглядом в упор, он замер, но только на секунду.