Я всего лишь строю догадки и по реакции человека вижу, что права или нет. Это называется холодное чтение. Все так могут. В том случае, когда я «читаю мысли» - это потому что ты прямая как палка и прозрачная как стекло. Тебя читать легко как открытую книгу. Но читать Эми Даллон, даже не видя ее … - она пожимает плечами: - слишком много наведенного шума, дорогая. У нее имидж, у нее семья, про нее столько всего написано и рассказано, она и сама постоянно ведет себя чрезвычайно противоречиво… и кроме того – мне важно твое мнение. Расскажи мне. – она наклоняется вперед и кладет подбородок на ладонь руки, поставленной на локоть: - не будь такой жадиной, Тейлор.

- Хорошо. – я игнорирую ее легкую подначку: - Я слушаю ее почти весь день. И я удивлена. Она – лучший целитель во всей стране, она способна совершать чудеса. Вырастить звуковую мембрану на червяке… не думала, что такое возможно в принципе. Что ей какой-то рак или опухоль, или там генетическое заболевание. Для нее не существует неизлечимых болезней. Она… словно божество, которое исцеляет все. Кроме мозга. Почему – не знаю. Она может сделать с телом все что угодно, я знаю это совершенно точно. У нее нет ограничений Мантона, она может изменить нервную ткань, она проделала это с моим маячком. Наверное, этические самоограничения, скорей всего так. Но кроме этого – она исцеляет все.

- Но тебя удивляет не это? – наполовину утверждает, наполовину спрашивает Лиза, поднимая свою малюсенькую чашечку с кофе.

- Меня удивляет что люди в госпитале относятся к ней … знаешь, будто слегка пренебрежительно. Свысока. Нет, со стороны все выглядит нормально, но тон их голоса… и они шепчутся у нее за спиной. Вообще в госпитале есть два противоположных паттерна поведения людей в отношении Панацеи. Первый – это реакция родственников и пациентов. Тут все понятно, тут все вполне предсказуемо, они ее боготворят. Вот прямо готовы на колени встать и ноги ей целовать и по-моему это ее слегка напрягает. Хотя… меня, наверное, тоже бы напрягало. Они прямо фанатики. Опять-таки, это понятно. Я бы сама или не дай бог мой отец – болели бы неизлечимой болезнью, с которой никто ничего не может поделать, а тут Панацея просто рукой касается и все. Да я бы сама в ногах у нее валялась и восхваляла ее как богиню… но ее это напрягает.

- Фанатики Панацеи. Интересно… - задумчиво произносит Лиза и ее мраморно-белые пальчики скользят по краю чашки: - продолжай.

- Вторая реакция – у врачей, медсестер, санитаров. У персонала госпиталя. Оно такое, словно бы она человек второго сорта. Ну, знаешь, «у нас есть такая забавная собака, она просто чудесным трюкам выучена». Именно так. Вот их я не могу понять. Неужели они не видят, кто такая Панацея? Уж врачи-то должны понимать. Нет, я могу понять ревность и даже ненависть, ведь врач учился кучу лет, фармацевтические компании потратили невероятное количество денег на исследования и разработку лекарств, а ей это все легко дается. Просто получила такую силу, а потом – потрогала рукой, закрыла глаза, пробормотала про «вы даете согласие на вмешательство» и все. Это я могу понять, ведь конкретные врачи теряют квалификацию, онкологов нормальных в ББ вообще нет вот уж лет пять как, судя по разговорам в курилке. И да, она – курит. Наверное стресс снимает.

- Ты не можешь понять почему люди в госпитале относятся к ней так? Пренебрежительно? – наклоняет голову Лиза: - несмотря на ее способности?

- В нашем сумасшедшем мире принято, что способности вполне могут заменить остальное. – отвечаю я: - никому не важна индивидуальность и характер Александрии. Она – Александрия. То есть она – это ее способность бросить в тебя автомобиль или завязать узлом телеграфный столб, противостоять Губителю на равных. А Панацея… она же супер даже в сравнении с Александрией! Что такое Александрия? Возможность сломать что-то, раздробить и выкинуть. Такого добра у человечества навалом. Та же Слава неплохо справляется, недаром она «Александрия на минималках». А вот Панацею ничем и никем не заменить. Александрия не излечит рак, не создаст новую культуру зерна, которое растет везде и дает урожай каждый месяц, не может изменить ген человека, так, чтобы у его детей не было наследственных заболеваний и … у меня голова кружится от перспектив. – признаюсь я.

- А тебя легко впечатлить, не так ли? – улыбается Лиза и я понимаю, что она сейчас – работает. Обычно она говорит больше всех, заканчивает твои фразы и постоянно показывает себя и свою способность, выпендрежница. Но сейчас она слушает и только вставляет редкие фразы, направляя меня в нужном направлении. Ловлю себя на том, что такая Лиза мне нравится больше. С ней приятно говорить. Ее улыбка слегка искривляется и вот она – фирменная ухмылка Сплетницы.

- Не привыкай к хорошему так быстро, Тейлор. – говорит она: - но да, я могу быть очень хорошей девочкой. Продолжай, не отвлекайся.

- Нет, в самом деле, - продолжаю я, пропуская ее шпильку мимо ушей: - ты только подумай. Хотя уж кто-кто, а ты должна понимать, ты совершенно точно понимаешь. Я думала, что моя сила, моя мультизадачность, умение разделять информационные потоки и впитывать, управлять такой массой информации – просто невероятна. Круче чем летать и стрелять лазерами из глаз, да простит меня Легенда. Но ее способности – это же… смотри, излечить рак – бам. Сделано. Создать вирус, который излечит все наследственные заболевания? Бам. Сделано. Создать… ну скажем белковую массу, которая