Любопытна судьба военных специалистов, входивших в нашу делегацию на Брест-Литовских переговорах. Самый известный генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов. Уже то, что один из авторов плана первых кампаний русской армии в 1914 году, генерал-квартирмейстер штаба Ставки окажется среди консультантов позорного Брест-Литовского мира, говорит о многом. Дворянин Юрий Никифорович Данилов послужит советской власти ив 1918 году в комиссии по реорганизации армии, но не добьется там славы, сбежит на Юг России к Деникину, где тоже окажется невостребованным. В 1920 году он будет всего лишь помощником начальника военного управления в Правительстве Юга России. Эмигрирует вместе с Белой армией в Константинополь. Затем Париж – и «мирная, непостыдная смерть» в 1937 году. Впрочем, его мемуары весьма познавательны и увлекательны.

Военно-морской эксперт контр-адмирал Василий Михайлович Альфатер окончил Морскую академию, минный офицер. В годы войны принимал самое активное участие в разработке планов обороны морского побережья, помощник начальника Морского Генштаба. После Брест-Литовских переговоров займет такую же должность в Морском Генштабе РККФ, а с октября 1918 года станет первым командующим Морскими Силами Республики и организатором советского ВМФ и обороны Петрограда от Юденича. Там же 20 апреля 1919 года умрет от инфаркта.

И уж совсем любопытен жизненный путь тогдашнего генерал-майора Александра Александровича Самойло. Проживет он без малого сто лет. В русской армии дослужится от юнкера Московского юнкерского училища до генерал-майора, генерал-квартирмейстера штаба 10-й армии. После Бреста, как и Парский, перейдет в отряды завесы, а во время Гражданской войны будет командовать 6-й Отдельной армией на Севере, Восточным фронтом, но скоро вернется в 6-ю Отдельную армию, с которой и освободит весь север России – Архангельск, Онегу, Мурманск – от белогвардейцев. В 1920 году он очень короткое время даже поруководит главным штабом РВСР, а в марте 1921 года, наверно вспомнив дипломатические опыты боевого генерала в Брест-Литовске, большевики направят его в делегацию по мирным переговорам с Турцией. Дальше судьба отправит Самойло в военную науку. В 1922 году он руководит военно-учебными заведениями Московского округа. В 1923 году инспектор Главного управления военно-учебных заведений РККА. В 1926 году военный руководитель МГУ и начальник военной кафедры в Московском гидрометеорологическом институте. Сталинские чистки его не коснулись, но именно из-за них в 1940 году он с присвоением звания генерал-лейтенанта авиации попадает начальником оперативного отдела Главного управления штаба ВВС. И это в возрасте 71 года. Что уж он понимал в современной авиации, сказать трудно, однако через год перейдет на преподавательскую работу в Академию командного и штурманского состава ВВС, станет в 1943 году профессором и уволится из армии только в 1948 году в возрасте 79 лет с полным набором российских и советских орденов. Умрет же вообще в другую эпоху – 8 ноября 1963 года. Да уж!

А вот его коллега по делегации в Брест-Литовске генерал-майор В. Е. Скалон даже не успеет принять участия в переговорах. Подавленное состояние, обида за русскую армию, Россию довели его до нервного срыва. После очередного спора в делегации по совершенно частному вопросу, прямо накануне переговоров, вечером 2 декабря он застрелился на глазах товарищей.

А сколько еще судеб возвысит или покалечит обрушившаяся на Россию братоубийственная Гражданская война.

1918 год начался с весьма странных и многообещающих заявлений политиков и прежде всего Антанты. Казалось бы, три с половиной года кровопролитнейшей войны, уже унесшей миллионы человеческих жизней и ожесточившие человеческий разум, должны были бы научить власть предержащих взвешивать все ими сказанное и осторожно декларировать очевидно неосуществимые планы. Народонаселение, привыкшее к тяготам мировой бойни, похоронкам, миллионам калек, неизбежной разрухе и голоду, с трудом сдерживало справедливый гнев, готовый в любой момент обрушиться на головы правителей, продолжающих с каким-то маниакальным упорством бросать молоху войны новые и новые жертвы. Пример России наглядно показывал – выход из войны есть. Но лидеры воюющих держав продолжали уверять обывателя в скором победоносном, именно победоносном, завершении войны, прикрывая откровенную ложь гипотетическими рассуждениями и программами будущего мироустройства. Правящие круги Антанты прекрасно знали, что Германия с союзниками ни за что не согласится с их мирными инициативами. Сами они готовились воевать и намечали-таки победу аж в 1919 году. Знали это и Ллойд Джордж, и Вильсон, и Пуанкаре. Но поди ж ты!

5 января 1918 года премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж выступает перед представителями английских профсоюзов с программой британского правительства, так называемой «Мирной декларацией». Нисколько не смущаясь, Ллойд Джордж утверждает, что «Англия ведет оборонительную войну с единственной целью защиты нарушенного международного права в Европе и за восстановление самых торжественных договорных обязательств, на которых покоится вся общественная система Европы и которые Германия грубо попрала своим вторжением в Бельгию. Англия борется за справедливый и постоянный мир, за то, чтобы международные отношения в новой Европе были основаны на началах разума и справедливости и не носили впредь зародышей новой войны». Кто бы был против? Через три дня американский президент В. Вильсон в традиционном новогоднем послании к конгрессу изложил свою программу мирного урегулирования – знаменитые «Четырнадцать пунктов Вильсона». Главный их лейтмотив: «Мы почитаем себя близкими друзьями всех народов и правительств, объединившихся против империализма». А далее он призывает: к открытым мирным переговорам; ликвидации тайной дипломатии; снятии таможенных барьеров; всеобщему ограничению вооружений; изменению границ европейских государств по этническому признаку; освобождению Германией всех оккупированных территорий; восстановлению суверенитета Бельгии; возвращению Франции Эльзаса и Лотарингии; образованию независимого польского государства; представлении автономии народам Австро-Венгрии; справедливому решению колониальных споров и образованию Лиги наций. Одним словом, политическая трескотня и фантазии. Какие из американцев близкие друзья всех народов, мы хорошо знаем до сих пор. Как и их миролюбие. Кстати, уже тогда французский премьер Клемансо заметил: «Наряду с предложениями, не вызывающими возражений, имеются также и утопические предложения, но Франция может быть довольна…» И эти с позволения сказать миротворцы на самом деле всю реальную политику, все силы стран напрягали для дальнейших боевых действий, готовились воевать и год, и может быть два, не спеша и не форсируя событий.

Правящие элиты Германии, Австро-Венгрии, за исключением незначительной части дипломатического корпуса, вообще не изображали из себя миротворцев и не скрывали своего стремления во что бы то ни стало выиграть войну, и только военной силой. На «миролюбивые» посылы Антанты, «Мирную декларацию» Ллойд Джорджа и «четырнадцать пунктов Вильсона» в Берлине и Вене ответили ассимметрично. Германцы и думать не желали о выводе своих войск с оккупированных территорий, а это было главным условием Антанты. Как мы помним, германцы еще год назад сказали об этом в своих «мирных инициативах». Статс-секретарь германского министерства иностранных дел Р. Кюльман по поводу Бельгии во всеуслышание заявил: «Кто вам вообще сказал, что я собираюсь барышничать Бельгией? Этот вопрос мне еще предстоит решить. Пока что мы Бельгией не торгуем». А по поводу Эльзаса и Лотарингии высказался еще жестче, да еще выступая в рейхстаге: «Пока хоть один немец может держать в руках винтовку, до тех пор неотторжимость этой части империи, которую мы получили, как славнейшее наследие наших отцов, не может служить объектом каких-либо переговоров или уступок». Даже австрийцы, готовые еще год назад сдаться на милость Антанты, после неожиданного успеха в Италии вновь затрубили в победные трубы и обрушились на мирные предложения противника. Венская центральная газета «Цайтунг» писала: «Если раньше намерения враждебных нам государственных руководителей были облечены в неопределенные, все и ничего не говорящие фразы, то сейчас их цели выступают в резко очерченном конкретном образе. Миролюбивые речи Вильсона и Ллойд Джорджа – это агитационная мишура, в которую они обволакивают их волю к властвованию и желание продолжить войну». А ведь верно сказано! Турция и Болгария к началу 1918 года вообще не имели права на какое-либо собственное мнение и поддерживали Берлин без всяких оговорок.