– Как? – не расслышал Каэмран. – Вбатхи?

Вахтер некоторое время думал, насколько критично лишний раз напрягать распухший язык, чтобы донести до собеседника, что он Баа Ци. Но затем решил, что овчинка выделки не стоит и коротко кивнул:

– Да.

В приемном пункте Вахтера сразу же осмотрел дежурный врач из числа подручных роботов. Видимо, у того вечно доброжелательные глаза имели вшитую функцию рентгена или МРТ. Он быстро прошелся взглядом по телу раненного и тоном знатока сообщил:

– Открытый перелом ноги, ожог лица и пять выбитых зубов. Ничего серьезного. Вылечим. Как вас называть? – задавая вопрос, подручный уже копался в раскрытом рте Вахтера, определяя степень повреждения челюсти. От такого внезапного вмешательства в организм землянин с возмущением выпучил глаза. Он попытался задать встречный вопрос – как можно отвечать на вопрос робота с набитым ртом.

На помощь пришел Каэмран.

– Релейт Вбатхи его имя. Так и регистрируй.

Вахтер с подозрением посмотрел на приставучего мужчину. Потом бросил тоскливый взгляд на уходящую вдаль вереницу палат и степенно расхаживающий персонал меж ними, на прихрамывающих больных и природу за окном. Вся госпитальная обстановка ему надоела еще при первом посещении Клесс-Ау.

– Пифыте, тьфу, да хватит у меня во рту то елозить! Пишите, как хотите. Оу, опухоль спала! Хоть говорить могу нормально!

Врач вытащил кисть изо рта пациента и только сейчас Вахтер заметил, что на кончиках пальцев подручного внутрь въезжают небольшие коготки, которые, видимо, он использовал, как шприцы для инъекций. Что за лекарства впрыснул робот, тот не сообщил, но подействовало мгновенно.

– В общем, не думаю, что интересен чем-то вам, – сказал Вахтер Каэмрану, намекая, что не заинтересован в дальнейшем общении. Но от прилипчивого ученого не так просто было отвязаться.

– Ну что вы! – взмахнул руками представитель Дома Исследователей. – Пока вы корчились на Поле окончательных решений, от боли извергая кучу оскорблений, в вашей речи промелькнуло слово «арагма». Оно меня и заинтересовало. Как раз сейчас я занимаюсь серьезным изучением материалов по данным суперхищникам Космоса и любая информация не будет лишней. Откуда вообще вы знаете это слово?

– Может, лучше Искру Мироздания поищем? – выдвинул встречное предложение Вахтер. – Я бы с удовольствием. У меня к ней ряд вопросов о непротивлении злу и правильной телепортации.

– Нет, Искра Мироздания, судя по моим данным, довольно расхожий миф, не имеющий ничего общего с реальностью, – доверительно сообщил Каэмран. – А вот арагмы! Это был бы настоящий прорыв в науке!

– А по мне, что арагмы, что Искра Мироздания, все это сказочки, – фыркнул Вахтер. Ученый ему доверия не внушал, поэтому он решил ввернуть свой классический прием – притвориться простачком типа Чави.

– Может, попозже я подойду к вам, и мы обстоятельно поговорим?

– Не знаю, о чем нам говорить. Но вольному воля. Успевайте, – кивнул Вахтер. – Я лично, надолго здесь задерживаться не намерен.

– Кху! Дядя Каэмран! – раздался со спины радостный девичий возглас. – Ты прибыл навестить меня!? Вот не ожидала!

– Сияние утренних цветов, девочка моя, как же ты выросла! – закричал на весь приемный покой Каэмран, сразу потеряв интерес к раненному.

Вахтер живо извернулся на звук знакомого голоса, едва не грохнувшись с ложа. Его с готовностью поддержал дежурный врач.

– Впрочем, я тут еще полечусь, – сказал сам себе землянин, сумев, наконец, полностью повернуться к окрикнувшей Каэмрана девушке.

К ученому спешила, сильно прихрамывая, Тейлитэ арк Ци Бар.

Лежак вплыл в отдельную палату, полог комнаты закрылся, оставляя человека наедине с собой. И с Синоптиком, что сразу поспешил забраться на грудь Вахтера, рассматривая его рану на лице. Но более чем само ранение, удивил насекомое до странности задумчивый вид человека.

Он вообще полагал, что Вахтер не умеет столь глубоко задумываться.

– Чего очаровался? – спросил с солдафонской грубостью, совсем как Страшила, Синоптик. Вахтер перевел тяжелый взгляд с потолка на него.

– Думаю, почему мы здесь.

– Потому что нас сюда закинула Искра Мироздания. – подсказал очевидное Синоптик. – Зверушка паскудная, не спорю.

– Я говорю – почему мы оказались именно в это время, а не в нашем собственном настоящем. Мы все еще в прошлом. Тейлитэ еще не встретилась с арагмой. Их легендарный победитель арагмы, товарищ Каэмран, еще жив. Помнишь его?

– Как я могу помнить, если никогда его не видел?

Вахтер посмотрел в узкое широкое окошко с видом на цветущий сад.

– Мы видели Каэмрана однажды в Галерее Славы. Лицо не то, сделан приблизительно. Имя только и осталось. Я его еще тогда по носу щелкнул. Статую, конечно же, не живого. Да и потом, пока ты к Сверкающим мирам на связь убегал, я ходил в Галерею Славы, по надписям под статуями пытался научиться читать. Хрен что вышло, местные киборги постоянно меня поправляли. Мол, это не Нямнямр Борзый Чпокарь, а Каэмран Острый Коготь. Я их дифтонгические каракули до сих пор не до конца понял.

Синоптик согласно качнул длинными усиками:

– Тейлитэ сейчас уже взрослая. Аграи куп пеле стареют медленно, она еще лет двадцать-тридцать будет выглядеть юной девицей. Нас от настоящего отделяет как раз лет пятнадцать-двадцать. За двадцать лет забыть Каэмрана – даже для аграи это странно.

– Как раз здесь ничего странного, – ответил Вахтер. – Все логично и тем подозрительно: человек с умением Хозяин Памяти внезапно оказывается всеми позабыт. Забывание, разумеется, рукотворно. Вопрос в другом – зачем он всех заставил себя забыть? И вернемся к первому вопросу. Зачем Искра Мироздания сводит меня с Тейлитэ во второй раз?

– А когда был первый?

– Эгирэ рассказывала, что Тейлитэ хотела помешать оживлению их бога, когда прибыла на планету Ци и тогда Искра Мироздания закинула ее на Землю. К слову, выбросила прямо над тем местом, где я драил толчки господам ученым лаборатории «Черного солнца». Опять же, мутная неясность с кресеканом. По идее, я не мог ей никоим образом подарить кресекан. Хотя это было в будущем и, получается, тогда был второй раз. А значит, что-то случится на отрезке от нынешнего времени до того момента, как я дал ей кресекан.

– А я сразу понял, что ты не дурак и себе на уме, – внезапно сообщил Синоптик. – Еще когда ты не встал безоговорочно на сторону Сверкающих разумом миров, а принялся добиваться встречи с Тетет.

– А чего ж так долго держал при себе эту ценную информацию? Или сразу настучал Мирам?

– Чего сообщать, Судьболом сам догадался, – ответил Синоптик. – И когда все остальные Миры смеялись, он сказал – ребята, вам кажется, что это он идет на глупость, стремясь встретиться с Тетет, но, возможно, глупы именно мы. Разум есть постоянное сомнение в своей правоте, не забывайте об этом.