Я предложила ей руку, чтобы она могла держаться за меня, и она посмотрела на меня несколько удивленно, но не медлила ни секунды, чтобы я не передумала.

Конечно, она удивлялась моей любезности, но сегодня я сделаю все, что она пожелает от меня, чтобы не вызвать у нее недовольства.

И я с трудом верила, что она будет жаловаться на это, она не была очень подозрительным человеком. При нужных рычагах она была даже правильной жизнерадостной натурой.

Я слушала ее, даже комментировала что-то и старалась не думать о Томасе Риде. Что не очень хорошо получалось, так как он буквально заполонил мысли. Я посмотрела на мать и спросила себя, что бы она подумала об этом, если бы узнала.

Она всегда хотела, чтобы я влюбилась, а также рассматривала возможность выдать меня замуж за этого человека. И хотя ее выбор всегда падал на довольно состоятельных молодых людей из уважаемых семей, это не означало, что она придавала значение только этому. Это было скорее связано с тем, что теперь это были единственные холостые мужчины, которые общались в наших кругах.

Но я не могла быть уверена в том, что она подумает о Томасе Риде. Хотя она на самом деле не возражала бы против того, чтобы я обратила внимание на человека не моего социального слоя, библиотекарь не обладал особенно хорошей репутацией.

Мой дядя не был о нем хорошего мнения, и остальной мир, вероятно, тоже. Он был угрюм, невежлив и совершенно не общителен.

«Это будет ужасная первая встреча», – подумала я про себя, прогоняя эти размышления из головы. Не было смысла даже думать об этом.

Я потащила маму в сторону кондитерской, где мы должны были встретиться с Рейчел. И она действительно стояла уже там, на морозе, в толстом плаще, втягивая в себя плечи.

Я помахала ей издалека и увидела, как она еще больше напряглась. Должно быть, она и в самом деле боялась. Ее глаза были широко раскрыты, рот в форме сердечка сжат, брови обеспокоенно нахмурены.

– Это моя подруга Рейчел. – Я обратила внимание матери на нее, и она подняла взгляд в том направлении, куда я смотрела.

– О, – удивилась та, а потом озадаченно посмотрела на меня. – Но ведь это не та девушка, с которой ты обычно проводишь время, не так ли? – поинтересовалась она, и я покачала головой.

– Да, мама. То была Элиза, – подтвердила я, и мы перешли через дорогу.

Мама просто приняла это, и мы приподняли наши юбки, чтобы не влезть в слякоть, скопившуюся по краям дороги.

– Добрый день, Рейчел. – Я улыбкой поприветствовала ее, как будто мы уже давно были подругами.

– Добрый день, Анимант, – отозвалась она тоненьким голоском и робко взглянула на маму.

– Позволь мне представить, Рейчел, это моя мама, миссис Шарлотта Крамб. Мама, это моя дорогая подруга, мисс Рейчел Коэн. – Я познакомила их друг с другом, продолжая жизнерадостно улыбаться, чтобы облегчить им обеим сближение.

Рейчел тоже попыталась улыбнуться, но получилось очень застенчиво, что мало волновало мою мать. Она только с любопытством рассматривала милое лицо Рейчел и приветливо кивала ей.

– Что ж, давайте пойдем и исследуем чудесные магазины Лондона, – произнесла мать, и улыбка на губах Рейчел стала более настоящей. – Скажите, мисс Коэн, вы живете в Лондоне? – заинтересованно спросила мама, и Рейчел поспешно кивнула.

– Да, уже более пяти лет, – ответила она, и глаза моей матери расширились.

– Это же чудесно, – воскликнула она, хлопая ладошами в перчатках. – Не могли бы вы показать нам свои любимые места? – спросила она, и мы медленно двинулись вперед.

– Мы можем это сделать, миссис Крамб. Если вы хотите, – согласилась Рейчел, и мама так окрыленно побежала вперед, ее юбка радостно закачалась.

Я воздержалась от того, чтобы закатить глаза от веселья, радуясь, что до сих пор не ошиблась в оценке матери. Она всегда стремилась к новым знакомствам, была общительна и оживлена, если ей позволяли, а новая обстановка здесь, в Лондоне, придавала ее естественной жизнерадостности еще больший взлет.

– Куда мы сначала пойдем? – обратилась ко мне мать, и я вынырнула из своих мыслей.

– Ох, мне на самом деле не нужно много, – призналась я, заранее обдумывая, что ей сказать. – Меня больше занимает совместное времяпрепровождение, – добавила я, и мама раздраженно подняла брови.

– Это ирония? – недоверчиво поинтересовалась она, и мне пришлось рассмеяться. Ведь она была вполне права, подозревая меня в тот момент. Раньше я, наверное, никогда бы не сказала ничего подобного.

Но даже если в тот момент у меня были скрытые мотивы по этому поводу, мне уже не казалось таким невероятным добровольно провести время с матерью. Это время в Лондоне привело нас друг к другу, и я надеялась, что смогу поддерживать с ней лучшие отношения и в будущем.

– Нет, мама. Я пробую новое, – заверила я, и у матери появилось такое лукавое выражение лица, что я сразу сообразила, как она, вероятно, выглядела в молодости.

Она наклонилась ближе ко мне.

– Ты даже не представляешь, какую радость ты мне сейчас доставляешь, – сказала она, и я рассмеялась.

– Нет, я это прекрасно знаю, – возразила я, игриво отталкивая ее от себя. – Но невежливо шептаться и тем самым игнорировать третьего человека, – поучала я, как она часто делала со мной, и мама выпрямилась.

– Конечно, – согласилась она и повернулась к Рейчел, которая молча шла рядом с нами и следила за нашим коротким разговором.

– Простите меня, мисс Коэн. Вы должны знать, что моя дочь может быть очень неприветливой, – заявила мать, на что я могла только покачать головой.

Но Рейчел только рассмеялась, пытаясь толстыми варежками убрать выпавший из прически локон со лба.

– Да, я знаю, – подтвердила она со счастливой улыбкой. – Во время нашей первой встречи она кинула мне в лицо снежный шар, – рассказала она, и моя мать пораженно на меня посмотрела, из-за чего мне захотелось провалиться сквозь землю от стыда.

– Это была случайность! – энергично заявила я. Мы миновали широкую улицу и затем мы позволили Рейчел завезти нас в узкий переулок в центре Лондона.

– Это правда, – рассмеялась Рейчел, и моя мать присоединилась к ее смеху.

– Я с трудом могу себе это представить. Когда обычно она такая нелюдимая, – произнесла мать.

– Я не нелюдимая, – защитилась я спокойным тоном, и в голову пришли мысли о Томасе.

О моем поразительно угрюмом Томасе, в котором мне нравился его мрачный взгляд и спутанные волосы так же, как и его веселая, лукавая сторона характера.

– За исключением нашего нетрадиционного знакомства, Анимант всегда вела себя по отношению ко мне весьма очаровательно, – вступилась за меня Рейчел, и мама вздохнула.

– Должно же мое воспитание где-то подействовать, – пошутила она, и Рейчел рассмеялась.