Однако, в отличие от 1914 года, сейчас уже не шла речь о том, что необходимо щадить неверных союзников, придерживаясь хорошо просчитанной региональной стратегии. Конечной целью ИГИЛ было приблизить конец света – оно желало не одержать традиционную военную победу, а исполнить пророчество об исламистском Армагеддоне – последней битве с неверными в Дабике.

ИГИЛ не бросало слова на ветер, а неукоснительно следовало им – с самым лютым буквализмом. По словам Грэма Вуда, идеология игиловцев сводилась “к искреннему, тщательно взвешенному желанию вернуть цивилизацию в правовое поле VII века, а в конечном счете – подвести ее к полной гибели”. Правда состоит в том, писал Вуд в марте 2015 года, что “Исламское государство” – исламское. Очень исламское… Еще никто не пытался с таким упорством насильно насадить шариат. Вот так он и выглядит”, – а именно с обращением в рабство, отрубанием рук и ног, обезглавливанием, забиванием камнями и распятиями[1303]. В-третьих, ИГИЛ было общедоступной сетью и систематически не только пропагандировало свои идеи, но и распространяло самые чудовищные наглядные примеры показательных расправ, пользуясь десятками тысяч связанных между собой аккаунтов в Twitter, а также в Facebook и YouTube[1304]. В каком-то смысле именно медиаоперация ИГИЛ стала самым мощным оружием в борьбе с длительной кампанией, целью которой было уничтожить его главарей[1305]. Наконец, ИГИЛ было устроено совершенно иначе, чем “Аль-Каида”. На Ближнем Востоке оно задалось целью сделаться настоящим территориальным государством и стереть границы столетней давности, существующие со времен соглашения Сайкса – Пико[1306][1307]. В широкой зоне стран с преобладанием мусульман среди населения – от Северной Африки до Южной Азии – оно создало целую конфедерацию филиалов. На Западе оно попыталось сплести новую и гораздо более рыхлую сеть джихадистов и заманило в Мосул и Ракку 15 тысяч самых истовых приверженцев[1308], а других подстрекало совершать самые жестокие и беспорядочные теракты в городах Запада. Простейший принцип работы на местах был сформулирован в призыве шейха Абу Мухаммеда аль-Аднани к мусульманам западных стран: найти неверного и “разбить ему голову камнем”[1309]. Однако графики, отражающие устройство проигиловской онлайн-сети, показывают, что в интернете террористы действовали весьма изощренно[1310]. Группировка медиамоджахедов, используя множество аккаунтов сразу, постоянно трансформировалась, будто пчелиный рой или птичий клин, чтобы избежать закрытия аккаунтов[1311]. Что удивительно, анализ центральности по посредничеству узлов ИГИЛ показал, что ключевую роль в этой организации играют женщины[1312].

Как же откликнулась администрация Обамы на действия ИГИЛ? Она решила обезглавить его, как обезглавила “Аль-Каиду”. Никто не пожелал задуматься о том, что, быть может, тот враг, который грозил западному миру сейчас, – это сеть без вожаков, “безголовое чудище”, и уничтожить его будет не легче, чем лернейскую гидру из древнегреческих мифов[1313]. В то же время президент всячески отмахивался от идеологии ИГИЛ и постоянно повторял, будто эта организация “не имеет ничего общего с исламом”. Вбив себе в голову, что открыто заговорить о том, что игиловцы самым буквальным образом толкуют заповеди Корана, означало бы узаконить “исламобофию”, Обама велел чиновникам вообще ни словом не упоминать об исламе и говорить лишь о “борьбе с воинствующим экстремизмом”. Крайне неохотно он согласился отдать приказ о нанесении авиаударов по базам ИГИЛ, и то лишь после гневных протестов, какими общество отозвалось на жестокие казни американских и британских заложников в 2014 году[1314].