– Мандореллен! – кричал король Анхег, когда ониудалялись от городских стен. – Когда настанет зима, приезжай в Вал-Алорн,мы прихватим с собой Бэрака и отправимся втроем на дикого кабана!

– Непременно, ваше величество, – донесся мощныйголос рыцаря с крепостной стены.

– Как мне нравится этот парень! – всю дорогувосхищенно твердил Анхег.

* * *

Потом они снова сели на корабль и поплыли на север, в городСендар, чтобы уведомить короля Фулраха о Дал-Периворском договоре. Оттуда Шелки Бархотка намеревались отплыть дальше на север на борту «Морской птицы» вместес Бэраком и Анхегом, а остальные собирались совершить конную прогулку черезгоры Алгарии в долину Вейла.

Прощание в гавани было кратким – отчасти потому, что всем имвскоре предстояло встретиться, а более всего из боязни показаться чересчурсентиментальными. Гарион с грустью расставался с Шелком и Бэраком. В обществеэтой странной парочки – гиганта и юркого коротышки – он провел чуть ли неполжизни и при мысли о расставании ощущал затаенную боль. Их удивительныеприключения закончились.

– Как думаешь, теперь ты перестанешь влипать вистории? – нарочито грубо спросил Бэрак, на душе у которого тоже кошкискребли. – Моей Мирел надоело просыпаться по ночам под боком у косолапого.

– Сделаю все, что смогу, – пообещал Гарион.

– Послушай-ка, помнишь, что я говорил тебе однимморозным утром неподалеку от Винольда? – спросил Шелк.

Гарион нахмурился, напряженно припоминая.

– Я говорил, что мы живем в дивные времена и что оченьхотел бы уцелеть, чтобы досмотреть все до конца.

– Ах да, вспомнил!

– Так вот, трезво рассудив, я передумал.

Маленький человечек плутовски ухмыльнулся, и Гарион понял,что в его заявлении нет ни единого слова правды.

– Увидимся в начале лета, на Алорийском Совете,Гарион! – крикнул с борта «Морской птицы» Анхег, когда корабль ужеотплывал. – В этом году Совет состоится у тебя во дворце. Может быть,ежели мы потрудимся, то научим тебя еще и петь!

Следующим утром на рассвете Гарион и его близкие покинулиСендар и поехали по горной дороге в направлении Мургоса. Хотя прямойнеобходимости в этом не было, Гарион все же решил проводить друзей до самогодома. По мере продвижения на север их ряды неуклонно редели, что несказаннопечалило Гариона, – он явно не готов был в одночасье расстаться со всеми.

Они ехали по Сендарии, греясь в лучах ласкового весеннегосолнца, вскоре перевалили горный хребет и очутились в Алгарии, а примерно черезнеделю уже подъезжали к цитадели Хо-Хэга. Монарха несказанно обрадовала весть облагополучном исходе противостояния в Кориме, а затем он углубился в изучениеДал-Периворского договора. Поскольку психика и нервы у Хо-Хэга явно были многокрепче, нежели у Анхега, великого умницы, но человека чересчур эмоционального,Бельгарат и Гарион сочли возможным во всех подробностях поведать монарху онеожиданном возвышении Эрионда.

– Он всегда был необычным мальчиком, – задумчивозаключил Хо-Хэг, выслушав их повесть. – Но, в сущности, в этом деле всенеобыкновенно – от начала до конца. Нам с вами довелось жить в дивные времена,друзья мои.

– Совершенно с тобой согласен, – ответилБельгарат. – Будем надеяться, что теперь все поутихнет – хотя бы на время.

– Кстати, отец, – вмешался Хеттар, – корольУргит Мургский просил меня передать тебе его искреннюю благодарность.

– Ты встречался с королем мургов? И он не объявил намвойну? – искренне изумился Хо-Хэг.

– Ургит – самый необыкновенный мург во всем свете,отец, – ответил Хеттар. – Он благодарит тебя за то, что тырасправился с Таур-Ургасом.

– Странное заявление – он ведь как-никак сын убитого.

Тут Гарион деликатно раскрыл Хо-Хэгу тайну рождения Ургита,а алгарийский владыка то и дело прерывал его повествование раскатистым хохотом.

– Я знавал батюшку принца Хелдара, – сказалон. – Это очень на него похоже...

Дамы тем временем на разные голоса ворковали и сюсюкаливокруг Гэрана и малышей Адары, которых значительно прибавилось за это время.Фигура кузины Гариона красноречиво свидетельствовала о том, что ей вскоре вновьпредстоит стать матерью, – большую часть времени она просиживала смечтательной улыбкой на лице, прислушиваясь к волшебным переменам в себе.Новость о том, что Сенедра и Польгара тоже ожидают потомство, несказанноизумила и Адару, и королеву Силар, а Поледра лишь таинственно улыбалась. Гарионне сомневался, что бабушка знает много больше, чем говорит...

Дней через десять Дарник забеспокоился.

– Мы с тобою давненько не были дома, Пол, – заявилон однажды поутру. – Еще не поздно позаботиться о будущем урожае, да и подому многое нужно успеть: починить ограду, проверить, не протекает ли крыша,ну, и так далее...

– Как ты решишь, дорогой, – безропотно согласиласьПольгара.

Беременность волшебно преобразила великую волшебницу –теперь ее ничем нельзя было взволновать.

В день отъезда Гарион сам пошел седлать Кретьена.Разумеется, в цитадели было хоть отбавляй желающих сделать это за него, нокороль Ривы предпочел никому этого не передоверять. Предстояли церемонныепрощания, Гарион же чувствовал, что не вынесет еще одного расставания сдрузьями, а плакать прилюдно ему не хотелось.

– Прекрасный конь у тебя, Гарион.

Кузина Адара... Лицо ее было безмятежным, как у большинствабеременных, и, глядя на нее, Гарион еще раз изумился, до чего же повезлоХеттару с женой. Так как он повстречался с Адарой первым, их навеки связалинекие особые узы и особая любовь.

– Это подарок Закета, – коротко ответил он.

Гарион предпочел бы, чтобы беседа их ограничилась лошадьми,тогда ему, скорее всего, удалось бы сдержать свои чувства. Однако Адара пришласюда вовсе не за этим. Она нежно обхватила Гариона за шею и поцеловала его.

– Прощай, мой родной...

– До свидания, Адара, – ответил Гарион внезапносевшим голосом. – До свидания...