– Но сперва мы должны поделить барыши, Велла. –Ярблек скорбно оглядел великолепный бриллиант. – Какая жалость, чтопридется распиливать эдакую красоту!

– Оставь его себе, – равнодушно сказалаВелла. – Мне он без надобности.

– Ты... ты уверена?

– Он твой. Давай бумаги, Ярблек!

– Ты вообще соображаешь, что делаешь, Велла? –упрямился Ярблек.

– За всю жизнь еще ни в чем не была настолько уверена,а что?

– Но ведь он так безобразен – прости, конечно, Бельдин,но это сущая правда. Велла, скажи, почему ты выбрала именно его?

– Из-за сущего пустяка.

– Какого пустяка?

– Он умеет летать, – благоговейно произнеслаплясунья.

Ярблек лишь покачал головой, извлек на свет бумаги и быстропереписал их на имя Бельдина.

– На кой сдались мне эти бумажонки? – изумилсяБельдин.

Гарион уже не впервые отметил, что, когда горбун пытаетсяскрыть свои чувства, он прибегает к этому грубоватому жаргону. А чувстваБельдина сейчас обуревали такие, что он сам их испугался...

– Спрячь их или выбрось, – пожала плечикамиВелла. – Мне они также без надобности.

– Вот и ладненько, дорогуша.

Горбун смял бумаги и положил шарик на ладонь. Белый комочектотчас же вспыхнул ярким пламенем и сгорел дотла.

– Так-то оно способнее будет. – Бельдин сдунул сладони пепел. – Ну что, дело сделано?

– Не совсем, – ответила Велла. Она наклонилась ивытащила из-за голенищ два острых кинжала. Потом еще два – из-за пояса.

– Вот, – протянула она их своему новомухозяину. – Они мне больше не нужны.

Взгляд ее был непривычно нежен и кроток.

– О-о-о... – Глаза Польгары наполнились слезами.

– Что это значит, Пол? – взволновался Дарник.

– Это самая великая жертва, на какую только способнанадракийская женщина. – Польгара промокнула глаза уголком фартука. –Только что она всецело покорилась Бельдину. Как это прекрасно!

– А на что мне эти ножички? – ласково улыбнулсяБельдин.

Он подбросил кинжалы в воздух один за другим, и они пропали,обратившись в дым.

– До свиданьица, Бельгарат, – сказал Бельдинстарому волшебнику. – Пошалили мы с тобой на славу, правда?

– Славное было времечко... – У Бельгарата в глазахстояли слезы.

– Похоже, Дарник, – обратился горбун ккузнецу, – ты здесь меня заменишь.

– Ты говоришь сейчас так, будто собираешьсяумереть, – удивился Дарник.

– Еще чего, Дарник! Вовсе не собираюсь умирать.Просто... сменю образ жизни. Попрощайтесь за меня с близняшками. Все имрастолкуйте. А ты, Ярблек, упивайся богатством, но не забудь, я все-такиостался в выигрыше! Гарион, смотри, чтобы в мире дела шли на лад!

– Ну, об этом позаботится Эрионд.

– Это я знаю, но приглядывай за ним! Не позволь емувлипнуть в новую историю!

Сенедре Бельдин ничего не сказал – он просто облапилкоролеву и звонко чмокнул в щечку. Поцеловал он и Поледру. Она с любовью обнялаего в ответ – янтарные глаза ее лучились.

– Пока, старая корова. – Он фамильярно шлепнулПольгару по мягкому месту. Потом выразительно поглядел на ее талию и добавил: –Говорил же я тебе, что растолстеешь, ежели будешь лопать столько конфет!

Она поцеловала его со слезами на глазах.

– Ну, а теперича, ласковая моя, – обратился он кВелле, – пойдем-ка прогуляемся. Нам надо кое-что обсудить, прежде чем мывсем сделаем ручкой.

И они рука об руку отправились на вершину ближайшего холма.Там они довольно долго беседовали. Потом обнялись, обменялись пламеннымпоцелуем и, не размыкая объятий, пропали, а в небе тотчас появились дваястреба.

Один из них был всем прекрасно знаком – с синей ленточкой налапке. У другой же птицы ленточка эта отливала лиловым. Они резвились в воздухе,поднимаясь все выше и выше в своем свадебном танце, и вот превратились в двееле заметные точки. Потом и точки эти исчезли.

* * *

Гарион и остальные пробыли у Польгары и Дарника еще двенедели. Но вот Поледра, заметив, что хозяевам хочется покоя и уединения,предложила всем съездить в Вейл. Пообещав к вечеру воротиться, Гарион сСенедрой взяли сына и подросшего уже волчонка и вместе с Бельгаратом и Поледройотправились в самое сердце Вейла.

Около полудня они добрались до приземистой башни Бельгаратаи поднялись по винтовой лестнице на самый верхний этаж.

– Осторожнее, тут ступенька еле держится, –рассеянно предостерег их на лестнице хозяин.

Гарион помешкал, пропустил всех вперед, потом приподнялтяжелую каменную плиту и заглянул под нее. Под нею обнаружился круглый камушеквеличиной с лесной орех. Гарион вытащил его, сунул в карман и опустил плиту наместо. Он заметил, что другие ступени вытерлись и просели от времени, а этавыглядит как новенькая, и подумал о том, сколько столетий или тысячелетий подрядстарик перешагивал через нее. И Гарион стал подниматься с приятным сознаниемвыполненного долга.

– Что ты там делал? – спросил Бельгарат.

– Ступеньку чинил. – И Гарион вручил старикустранный камушек. – Она шаталась из-за этой вот штуковины. Теперь стоиткак влитая.

– А знаешь, я буду скучать по этой ступеньке, –жалобно вздохнул старик. Потом уставился на камушек. – Ах, вспомнил! Я самего положил под ступеньку.

– Но для чего? – изумилась Сенедра.

– Это бриллиант, моя девочка, – объяснилБельгарат. – Я хотел проверить, сколько времени мне понадобится ходитьвзад-вперед по лестнице, чтобы истолочь его в пыль.

– Бриллиант? – Глаза Сенедры расширились.

– Можешь взять его себе, если хочешь.

Бельгарат протянул камушек королеве.

И тут случилось невероятное. Невзирая на свое толнедрийскоепроисхождение, Сенедра продемонстрировала подлинное бескорыстие.

– Нет, спасибо, Бельгарат, – сказала она. – Яне хочу разлучать тебя со старинным другом. Мы с Гарионом можем положить его наместо, когда будем уходить.

Бельгарат расхохотался.

* * *