– Dieu, я уж не помню, сколько веков назад видела магию. Теперь понимаю: Мэтью ничуть не преувеличил, назвав тебя потрясающей ведьмой, – с восхищением призналась Изабо.

– Ты замечательно действовала, радость моя! – с гордостью сказала Сара. – Ни разу не запнулась, ни капли замешательства.

– Заклинание сработало?

Я искренне надеялась на успех. Заклинание такого уровня не повторишь на следующий день. Только на отдых понадобится не одна неделя.

– Оксфордшир? – спросила я, подойдя к карте.

– Да, – неуверенно ответила Линда. – Но, боюсь, мы недостаточно точно сформулировали вопрос.

Я прочла опаленное название, типично английское. Название деревни Чиппинг-Уэстон.

– На бумаге были инициалы, но я забыла включить их в слова заклинания. – Мое торжество сменилось глубоким унынием.

– Пока слишком рано признавать поражение, – заявила Изабо, доставая мобильник. – Фиби? Скажи, в деревне Чиппинг-Уэстон, графство Оскфордшир, есть хоть один Т. Дж. Уэстон?

Мы почему-то не задумывались о том, что Т. Дж. Уэстон мог жить в населенном пункте, название которого совпадало с его фамилией. Все с волнением ждали ответа Фиби.

Напряженное ожидание на лице Изабо сменилось внезапным облегчением.

– Спасибо. Мы скоро вернемся. Передай Марте, что Диане потребуется компресс на лоб и холодное обертывание ног.

У меня болела и голова, и ноги, которые вдобавок еще и стремительно распухали. Я с благодарностью посмотрела на Изабо.

– Фиби сказала, что в Чиппинг-Уэстоне действительно есть Т. Дж. Уэстон. Владелец усадьбы.

– Великолепно! Ты славно потрудилась, Диана, – сказала лучезарно улыбающаяся Линда.

Остальные ведьмы дружно аплодировали, словно я только что исполнила труднейшую фортепианную пьесу, нигде не сбившись.

– Этот вечер мы запомним надолго, – взволнованно проговорила Тамсин. – В Лондон вернулась прядильщица, чтобы соединить прошлое и будущее. Тогда старый мир умрет и родится новый.

– Так это же пророчество Матушки Шиптон, – сказала я, узнав слова.

– Девичья фамилия Урсулы Шиптон была Саутейл. Алиса Саутейл – ее тетка – мой далекий предок, – сказала Тамсин. – Она была прядильщицей, как и ты.

– Значит, ты – потомок Урсулы Шиптон! – воскликнула Сара.

– Да, – скромно ответила Тамсин. – Женщины в нашем роду передавали знания о прядильщиках, хотя у нас за пятьсот с лишним лет появилась только одна прядильщица. Но Урсула утверждала, что их сила не потеряна безвозвратно. Она предвидела годы тьмы, когда ведьмы забудут и прядильщиков, и то, что они олицетворяли: надежду, возрождение, перемены. И сегодняшний вечер Урсула тоже предвидела.

– Это как?

Мне вспомнились несколько строк из пророчества Матушки Урсулы. Но там не было и намека на сегодняшние события.

продекламировала Тамсин.

Она кивнула остальным ведьмам, и те хором продолжили:

– Дракон и змей? – спросила я, дрожа всем телом.

– Вместе они предсказывают наступление золотой эры для существ нечеловеческой природы, – сказала Линда. – Пусть ожидание затянулось на долгие века, но мы счастливы, что дожили до этой минуты.

Груз ответственности на моих плечах стремительно возрастал. Сначала близнецы, затем новый клан Мэтью, а теперь и будущее вампиров, демонов и ведьм? Моя рука опустилась на живот, внутри которого росли наши дети. Меня растаскивало по разным направлениям. Их было слишком много: заботы ведьм соперничали с интересами ученого, жены, да еще и матери.

Я оглядела стены. В 1591 году все части меня гармонично сочетались. Тогда я была самой собой.

– Не волнуйся, – заботливо сказала Сибилла. – Ты вновь станешь цельной. Твой вампир тебе поможет.

– Мы все тебе поможем, – добавила Кассандра.

– Остановись здесь, – велел Галлоглас.

Леонард послушно нажал на тормоза, и «мерседес» мгновенно и бесшумно замер перед сторожкой у въезда в Олд-Лодж. Я приехала вместе с маленькой свитой. Всем хотелось быть поближе к месту поисков третьего листа. В Лондоне остался только Хэмиш, занятый спасением евро от стремительного падения. Фернандо ехал за нами следом, в одном из «рейнджроверов» Мэтью, у которого был неиссякаемый запас машин этой марки.

– Нет. Поедем дальше. Прямо к дому, – сказала я Леонарду.

Сторожка очень сильно напоминала мне о Мэтью. Леонард свернул на подъездную дорожку. Из оксфордширского тумана проступали знакомые очертания поместья. Странно было видеть Олд-Лодж без окрестных полей с пасущимися овцами и стогами сена. Из имевшихся труб дымила только одна, и то слегка, посылая к небу тонкую струйку дыма. Я прижалась лбом к холодному окошку машины и смотрела на черно-белое здание Олд-Лоджа с каменным нижним этажом и деревянным верхним. Ряды ромбовидных окон напоминали мне о других, более счастливых временах.

Потом я откинулась на спинку мягкого кожаного сиденья и достала мобильник. Новых сообщений от Мэтью не было. Я утешалась, разглядывая два присланных им снимка: Джек с Маркусом и Джек, поглощенный рисованием. Пристроив на колене блокнот, он целиком погрузился в творчество. Второй снимок Мэтью прислал, получив от меня картинки фресок в крипте. Магия фотографии сумела поймать и запечатлеть призрак королевы Изабеллы. Ее величество высокомерно кривила губы.

Всю дорогу из Лондона Сара поглядывала на меня. Они с Галлогласом настаивали, чтобы перед поездкой в Чиппинг-Уэстон я несколько часов передохнула. Я возражала. После плетения заклинаний я всегда чувствовала себя опустошенной. Я пыталась убедить тетку и Галлогласа, что бледность и отсутствие аппетита связаны исключительно с магией. Оба мне не верили.

– Остановиться здесь, мадам? – спросил Леонард, сбрасывая скорость перед цепочкой подстриженных тисовых деревьев, отделявших гравийную дорогу от рва.

В 1590 году мы бы спокойно пересекли ров и въехали прямо в центральный двор усадьбы. Сейчас ни один автомобиль не сумел бы проехать по узкому каменному мосту.

Пришлось сделать небольшой крюк и подъехать к заднему двору. В прежние времена сюда подъезжали телеги с припасами, приходили торговцы и ремесленники. Сейчас во дворе стоял маленький «фиат» и старенький грузовичок, явно используемый для хозяйственных нужд в пределах поместья. Амира Чаван, приятельница Мэтью, исполняющая также роль смотрительницы, уже ждала нас.