Размеры этого сооружения были таковы, что тут могли сражаться одновременно сотни бойцов, а наблюдать за этим могли двести тысяч зрителей на сидячих местах.

Также он посетил Кулачную Арену, где люди бились на кулаках и ногах, а также просто боролись, оттачивая и демонстрируя свои умения.

Устав от созерцания бессмысленного насилия, он отправился в кофейню, где многие состоятельные граждане обсуждали те или иные события, газеты и даже просто интересные книги.

Как-то он тут сидел с Крокусом и когда они обсуждали, зачем их отец понастроил столько всяких заведений для досуга простых граждан, так как многие считали это бессмысленной тратой денег и средств, но тот ему на это ответил.

— Отец намного мудрее, чем кажется этим простакам! Во-первых, таким образом народ развлекается и меньше бесится, во-вторых, благодаря всем этим разнообразным кружкам единоборств, а также стадионам и спортплощадкам простонародье тренируется и поддерживает себя в форме на достаточно высоком уровне, чтобы потом наши солдаты превосходили других, но при этом они не достаточно сильны, чтобы даже подумать о свержении власти кланов, ну а в-третьих — многие стремятся прибыть в наш город именно из-за наличия Колизея, Театра и Ипподрома и они щедро несут к нам свои деньги.

Шон был поражен таким ответом и многое ему стало понятнее.

После этого он пошел на самое интересное событие в культурной жизни города — вечерние гонки на ипподроме с длиной дорожки для скакунов в 2,4 километра и с количеством мест на триста тысяч зрителей.

Сюда вечерком трудовой народ традиционно собирался для просмотра гонок, которые уже по сути стали частью их жизни и они еще на подходе к нему жарко спорили, какая команда была лучше. В одни дни шли гонки на конях, а в другие — на колесницах, причем колесничные гонки были тоже разные — были там и большие колесницы на три лошади, и средние на две и легкие на одну.

Днем здесь помимо местных звезд также тренировались армейские кавалеристы, отрабатывавшие под чутким контролем лучших всадников в провинции, если не во всей империи, различные конные приемы и таким образом они также тренировали лошадей в максимально безопасных условиях.

В этот день шли гонки на легких колесницах и Шон по привычке поставил пару медяков на команду "Золотых Подков". Он громко и отчаянно болел за свою команду, как впрочем и остальные триста тысяч зрителей, попутно употребляя жареные орешки и запивая их холодными напитками, но их возница пришел вторым после своего коллеги из команды "Небесных Колесниц".

В расстроенных чувствах он стал громко горевать, как и фанаты других команд, в то время как другая часть стадиона ликовала так, что закладывало уши.

Впрочем, когда все закончилось и едва он покинул ипподром в потоке остальных граждан, он уже и позабыл о гонке, а затем зевнул и решил отправиться в дом удовольствий в квартале красных фонарей, который его отец приказал построить, дабы все подобные заведения были именно в одном месте и их работники и работницы не смущали честных граждан в других районах.

Он зашел в один из баров-кабаре, где на небольшой сцене выступала местная знаменитость, которая заводила всех своей игрой на лютне, а сам Шон в это время выпивал в компании двух "компаньонок", которые хохотали даже над самыми тупыми его шутками.

— Господин! Вы такой сильный и храбрый!

— Да! Вы так ловко спасли своих братьев и сестер!

— Верно! Я там этих жуковолков валил одного за другим и когда Лио кричала "брат, спаси меня!" я бросился к ней и своим могучим ударом отрубил голову грязном жуку и затем мы вместе переплыли реку и спаслись!

— Вау! Вы такой герой, спасли леди Лио, которая знаменита как Белая Львица!

— Да-да! А еще тут принц Лю! Приезжал!

— Правда что ли!? — улыбаясь спросила девушка и переглянулась со своей коллегой, которая тоже едва сдерживалась от того, чтобы не заржать.

— Еще какая правда! Он такой "Эй! Здорова братан! Дай пять! И после того как он с отцом о чем-то очень важном перетерли мы с ним в картишки перекинулись и я у него даже сотню золотых выиграл! Но вы это самое! Тссс! Никому об этом не говорите, все-таки государственная тайна!

— Конечно господин! Ну вы такой важный человек! С такими людьми варитесь в одном котле!

— Да есть такое, ха-ха-ха!

В общем, довольно быстро он таки принял слишком много ненужных напитков и его пришлось поднимать хозяину заведения.

— Господин! Господин! Ваше время закончилось! Будете продлевать?

— А, че!? А сколько время уже!?

— Одиннадцать! — сказал он и они оба посмотрели на механические часы на стене, которые тоже начали производить в одном из заводов и те стали еще одним видом товаров из Арреццо.

— А, нет, не буду, мне пора идти!

— Удачи господин! Приходите еще!

Слегка пошатываясь и все еще пребывая в приподнятом настроении Шон потопал по городу и когда он проходил мимо ворот, то заметил, что через них входили и затем шли легионы ауксиляриев, отозванные со своих обычных мест базирования.

Далее он таки дотопал до территории клана и он улыбаясь махнул рукой стражникам, которые скривив лица пропустили его внутрь, но была бы их воля они бы его уже давно пинками выгнали взашей.

— На, на, на-на, на-на! — напевал про себя Шон, пока поднимался по каменной лестнице и когда он открыл дверь в главное здание, чтобы пройти насквозь и не обходить по дуге к своему дому, он неожиданно для себя оказался в центре военного совета.

Все старшие офицеры легионов, лидеры средних и младших кланов, а также его братья и сестры стояли полностью вооруженные и экипированные в свои боевые доспехи и вытянувшись по струнке по краям зала, а в центре восседал его отец перед картой на столе, на которой он что-то помечал.

— … пятый и шестой легионы выдвинутся вместе с… — Цао двигал палочкой пару фигурок, помеченных флажками с номерами "V" и "VI", а затем он медленно перевел взгляд на Шона и все тут же точно так же медленно уставились на него и тот аж застыл от такого пристального взгляда, но тут же оттаяв виновато улыбнулся и начал закрывать деревянно-бумажную дверь.

— Извините…

— ШОН! А ну стоять! — рыкнул его отец и внутри у паренька аж все сжалось.

"Мне хана-а-а!!!"

— Да отец!? — испуганно ответил он.

— Подойди-ка ко мне. — спокойно сказал тот.

Тот сгорая от стыда под тяжелыми взорами командиров потопал на негнущихся деревянных ногах и даже разок